Из жизни двух городов. Париж и Лондон

Остальные персонажи в основном статисты. Искупление их грехов возможно, однако упорство, с которым они, подобно паразитам, пользуются благосостоянием респектабельных горожан, внушает такое уважение, что рассказчик и рад не перевоспитывать их. Сюжеты детективных романов никогда не строились на характерах персонажей. Наоборот, персонажи действовали в соответствии с тем, что им диктовали обстоятельства. К тому же они часто выходили частями в журналах, что вызывало у читателей эффект «реального времени». Эти криминальные драмы вполне справедливо были названы «городскими сказками», и современного читателя наверняка поразила бы их монотонность и пошловатое безвкусие. Потерянные и вновь обретенные состояния, веселые уличные продавцы-арабы, погони по ночному городу и многое другое — эти атрибуты детективного жанра займут свое место в книгах о Холмсе, а до него, о Лекоке.

«Месье Лекок!»

Утром в среду, 15 апреля 1868 года парижане увидели на стенах домов аляповатые плакаты. На каждом из них большими буквами три раза было написано «Месье Лекок!», с жирным восклицательным знаком, стоявшим после имени. В следующий вторник во всех газетах были напечатаны рекламные плакаты с той же любопытной надписью. Надо сказать, что, начиная с 1840-х годов, песни с неустанно повторяющимся последним слогом в каждой строке доводили парижан до исступления. И вот в мае появилась песня про Лекока, в которой последний слог был неизменен: — ок.

Кто же он, месье Лекок?
Говорит пивной знаток
И крестьянин — пашни бог,
И на мачте морячок,
И монах, что одинок…

Рис. 38. Эмиль Габорио. Гилло, 1873.

Месье Лекок — имя вымышленного детектива, а плакаты, рекламные статьи и песни были частью беспрецедентной рекламной кампании, развернутой с целью создать шумиху вокруг серии о его приключениях, которая готовилась к выходу в одной парижской газете. Настала дата публикации первой главы, однако обещанного текста не появилось. Напряжение и нетерпение читателей нарастало. Конечно, все это были уловки издателя с целью продать как можно больше экземпляров газеты с новым романом Габорио.

Габорио [рис. 38] родился в 1832 году, работал клерком в юридической конторе и недолгое время служил в армии, прежде чем переехать в Париж и начать зарабатывать пером. Будучи секретарем Феваля, Габорио прошел «обучение» у мастера так называемых романов плаща и шпаги, или mystères, но, в отличие от писателей старшего поколения, он решил поместить героя-детектива в самый центр повествования. В его первом романе «Дело вдовы Леруж» автор представляет вниманию читателя двух детективов: пожилого независимого консультанта «папашу Табаре» и его ученика — двадцатипятилетнего детектива Лекока, младшего офицера полиции, необычные методы которого регулярно делают его посмешищем среди более искушенных коллег. Роман «Дело вдовы Леруж» был написан в 1864 году и издавался по частям в ежедневной литературной газете «Ле Солей» («Солнце») Моисея Мило с апреля по июль 1866 года.

В следующих пяти детективах Лекок выступает центральным персонажем, начиная с «Преступления в Орсивале», который издавался по частям с конца октября 1866 года по февраль 1867 года. Первая глава третьего романа, «Дело № 113», вышла на следующий день после окончания «Преступления в Орсивале». Четвертый роман Габорио, «Рабы Парижа», появился в «Ле Солей» в июле 1867 года. Подгоняемый Мило, за двадцать четыре месяца Габорио написал четыре романа: три — в двух томах, и один — в трех. В 1869 году он также написал «Лекок, агент сыскной полиции». Такой бешеный темп выдержать было непросто. Мило был непревзойденным бизнесменом, и теперь, когда Лекок упрочил свою репутацию, он начал заново издавать «Дело вдовы Леруж» в 1869 году, на этот раз в «Ле Пти журналь», причем с иллюстрациями. Тираж газеты подскочил до 470 000 экземпляров, абсолютный рекорд для тех времен. Это тем более впечатляет, что «Дело вдовы Леруж» с тех пор уже было опубликовано Эдуардом Денту в виде книги. Как Дойл после него, Габорио воспользовался славой своих детективов, чтобы заставить издателя принять «в работу» ранее написанную вещь, которую он сам считал весьма удачной. Однако Габорио так надоели постоянные понукания Мило, что он был даже рад началу франко-прусской войны, прервавшей на время издание серии.