ИЗ ЖИЗНИ ФОТОМОДЕЛИ ЗИНГЕР

«Неужели девушек никому не жалко было? Неужто никто не пытался им помочь?» - теребила она тётю Олю. «По-разному бывало, - со знанием дела отвечала тётя Оля. – И заключённые, и охранники видели, что сёстры беззлобные и отзывчивые, и к ним уже хорошо начинали относиться. А потом людей осенило, что по сестринским молитвам в таких неплодородных местах появляется отличный урожай! И сестёр зауважали! Но от них всегда требовали снять крест и прекратить молиться, считая это наветами и ересью. Они ни в какую! Уже на поселении жила одна из сестёр, а гонения не прекращались. За то, что она молится, власти даже приказали жителям не давать ночлега, чтобы сломать её волю. Но всегда кто-нибудь, да приютит девушку!»

Алисия удивлялась, но больше всего не верилось, что сёстры ни на кого зла не держали. «Не может быть, чтобы они не мечтали отомстить и наказать злодеев!» - восклицала Алисия. Тётя Оля снисходительно усмехалась. «Что ты, какие они злодеи? – ласково приговаривала она. – За нашу душу всегда борются тёмные и светлые силы. Старцы говорят, что, если тебя обидели, то это сделал не человек, а злой дух. Поэтому они и наставляли: «Всем всё прощай, живи, как мёртвый». Она ещё нередко наставляла, что все нужно подавать милостыню, и бомжам, и наркоманам, и пьяницам. «Их вразумляют, а нам дают возможность помочь, - говорила она и добавляла: - Если ты подаёшь милостыню и помогаешь неимущим, твои потомки никогда не будут голодать». Рязанские сестры всегда помогали, хотя их обижали часто.

Алисия не унималась: «А почему же Бог допускает подобное безобразие?» Тётя Оля опять понимающе улыбалась и вновь ссылалась на старцев: «За всё благодарить нужно. Если тебя обидели или оскорбили, с тебя сняли грех. И плохие дела, и плохие мысли дали возможность искупить. Поэтому слава Богу за всё!»

Но сама тётя Оля смиренной не была, только казалась таковой. Хорошо это или плохо, трудно с ходу сказать. Но бабушка Гизела полагала, что неплохо.

Она благоволила тёте Оле за то, что та в своё время за них с Алисией заступилась, да так, что никто уже потом не пытался их притеснять.

ВОЙНА.

А конфликт разыгрался из-за денег (деньги всегда являются барометром человеческого поведения). Одна жиличка из соседней комнаты попросила у бабушки Гизелы взаймы, зная, что та получает пенсию и доход у неё постоянный, хоть и маленький. Бабушка Гизела, разумеется, не дала. И не столько из-за скупости, сколько из-за жизненных установок. Неизвестно, отдадут деньги или нет (и когда отдадут), а потом что это за дурной тон просить взаймы у людей, которые сами еле концы с концами сводят? Они с внучкой за каждую копейку трясутся: платить надо за два койко-место, а ещё недешёвый проезд, питание, а какие дорогие курсы английского языка для Алисии (учится девчонка, а иначе, зачем они здесь в Москве околачиваются?).

Жиличка была бабой разбитной и подняла такой хай, что чуть стёкла не вылетели!

- Ах, вы фашисты проклятые! Немцы паршивые! Катитесь в свою Германию! Били мы вас, да видимо не всех перебили!

И тут Алисия с работы вернулась. Её недавно продвинули «по службе», и она, пройдя кастинг, снялась в коммерческой рекламе (для каталога). На радостях каталог в свою общагу принесла и всем показывала, где она стоит в обнимку с кастрюлями из какого-то особого сплава и поварёшками.

Теперь разъярённая жиличка припомнила ей этот успех.

- О-о-о! Кто пришёл! Моделя из борделя!!!

Бабушка ещё рта не успела открыть, а тётя Оля как выскочит из кухни с веником в руках. И этим веником жиличку и по носу, и по животу, да со всего размаху! Та здоровая баба была, но не ожидала такого нападения, и в ужасе заблажила. Но тётя Оля не сбавляла темпа атаки.

- Я тебе покажу сейчас «из борделя»! – шипела с невероятной злостью тётя Оля. – Я тебе покажу фашистов! Получай, зараза! Пьянь голубая. Гадина!

Жиличка в ответ тоже давай руками махать, но бабушка Гизела уже пришла в себя и тут же поспешила тёте Оле на помощь. Вместе они так отчехвостили нахалку, что у той навсегда пропала охота связываться не то что с четой Зингер или с тётей Олей, а вообще со всеми женщинами в общежитии.

МАЛЫШ.

Но жиличка ничего не забыла. Она затаилась. Звали её Люсей, и работала она посудомойкой в столовой на автостанции. Люся приберегла свою месть для самого подходящего момента, который вскоре представился.

Однажды в воскресенье ближе к вечеру, кто-то стал отчаянно не просто стучать в дверь, а буквально ломиться в квартиру.

Для всех была единая установка: «Не открывать никому!», чтобы не нарваться на участкового, который будет дотошно интересоваться, на каком основании здесь живёт так много людей, оформлен ли договор аренды и платятся ли хозяева налоги. Чтобы отделаться от участкового, пришлось бы дать ему взятку, а это значит, новые непредвиденные расходы. Поэтому кто бы ни стучал и ни звонил, никому не открывали.

Но здесь чувствовалось другое. Какая тревога и дикий страх слышались в дробном стуке. Пожар, что ли?

Открыла дверь Римма, ответственная за всю квартиру, которая поддерживала связь непосредственно с хозяйкой.

- Помогите!