ИЗ ЖИЗНИ ФОТОМОДЕЛИ ЗИНГЕР

Через неделю Раю с нетерпением ждал в студии тот самый юный бард, но она не пришла. Ещё через неделю он узнал, что прекрасная модель с мозгами Софьи Ковалевской улетела в Нью-Йорк.

Перед судьбоносным свиданием с бардом Рая предусмотрительно заглянула к врачу, который, сделав предварительный осмотр, поставил её перед фактом, что о главном её предназначении в этой жизни следует забыть. Её женские органы и без того слабые, ещё подвергались жуткому разрушению да в столь юном возрасте. «Вы разве не знали, что этого нельзя делать?» - строго спросил зрелый и опытный врач, безошибочно отметив в Рае интеллектуально-родственную душу, которой можно всё выложить начистоту, такая поймёт. Рая промолчала. Она ушла от врача с высоко поднятой головой, потом купила «успокоительного», выпила его в два приёма, а, проспавшись, оформила визу и улетела, как она полагала навсегда. С глаз долой, из сердца вон! «Да пошли вы все…»

А сейчас она сидела у Алисии Зингер на дне рождения и чувствовала себя королевой.

- Лис, а чего Настю не пригласила? – капризно спросила Рая.

Алисия растерянно захлопала глазами.

- Где же я её найду? – пролепетала она.

Димон оживился:

- Настюха в Нью-Йорке?

В принципе, он об этом знал; Рая писала ему в соцсетях. Но как-то забыл. Точнее, подумал, что Настя давно вернулась в родные просторы, Нью-Йорк ей противопоказан.

НАСТЯ.

Настя Пастухова попала в модельный бизнес благодаря Димону. Или благодаря тому, что, увидев его однажды, влюбилась по уши.

Он только перешёл на второй курс института, был слишком самонадеян и беспечен, но вместе с тем до безобразия молод и хорош собой, что ему не нравилось, в принципе. Смазливая девушка – это понятно, но смазливый парень… Мужик должен быть физически сильным и психологически крепким. Это ему дед (мамин отец) не раз говорил. Этот дед прожил долгую и сложную жизнь. Воевал, попал в плен, два раза бежал и оба раза его ловили и бросали в застенок. Всё тело деда было изодрано зубами собак, поэтому в дальнейшем он не мог слышать собачьего лая и видеть немецких овчарок. Освободили его американцы, когда он уже умирал в концлагере Дахау. Чувство благодарности к американцам он сохранил на всю жизнь и даже в период «холодной войны» не питал к ним ни капли враждебных чувств, хотя справедливо всегда утверждал, что фашизм победили русские.

В конце своей жизни дед передвигался в инвалидном кресле, для мочеиспускания у него был установлен катетер и был привязан специальный мешок – мочеприёмник, который не спрячешь, всегда на виду.

Димон помнил, хотя было ему года четыре, как мама, смущаясь, спросила отца, не разрешит ли он пожить у них её папе-инвалиду? Некому ухаживать, старшая сестра тяжело больна, а их мама давно умерла. Отец изумился: «Какие могут быть разговоры? Он будет жить здесь! У нас же две комнаты». Реакция отца была понятна. Его родной дед (отец Димонова деда, который связался с молодухой) дошёл до Берлина, получил звание гвардии капитана. Все Сальниковы знали, что такое война далеко не только из книг.

Деда привезли, и отец строго следил, чтобы уход за ним был самый лучший (лекарства, фрукты, натуральные соки), чтобы у него был персональный телевизор с пультом (тогда это было в новинку) и чтобы никто не смел трогать прадедову пенсию! (Относительно последнего отец был не человек, а зверь).

Однажды деда вывезли гулять. Возле дома у них буйствовала черёмуха, сводя всех с ума своим запахом. Деду очень нравилось глубоко вдыхать этот терпкий, горьковатый аромат, для него это была своего рода ароматерепия. Недалеко во дворе на скамейке расположилась группа парней с девушками; тансы-мансы-обнимансы, черёмуха им тоже пришлась по вкусу. Неожиданно девушка воскликнула, ткнув пальцем в прадеда: «Фу, да от него дерьмом воняет!» И другие тоже зафыркали. Парень закричал Димону, который за дедом присматривал: «Отвези его куда-нибудь подальше! Почему мы должны его мочу нюхать?» Димон только в первый класс пошёл, не знал, что ответить да и везти такую тяжёлую коляску было тяжело, но он спорить не стал, попыхтел и отвёз деда в сторону, к торцу их девятиэтажки. И тут отец из своего НИИ домой пилит. Что ещё за новости? Почему дед не со своей любимой черёмухой в обнимку сидит? Кто мешает? Кому мешает?..

Вечером к ним домой заявилась милиция составлять акт. Инженер Сальников тех парней так отметелил, что их родители в ужас пришли и побои в травмпункте сняли. Мама, ничего не понимая, стояла, беспомощно моргая глазами, а отец гордо давал показания. «Дима? Что?..» - вопрошала мама, обращаясь к сыну, и тут Димон не выдержал, всё рассказал, хотя отец ему строго-настрого запретил, дескать, трепать языком и похваляться не по-мужски. «Моего папу обижали? Его от черёмухи отгоняли? – мама потеряла дар речи. – Да я их сама!.. Да мой папа…»