Из жизни ёлупней

Хотели сварить грог, а получился омлет с коньяком.

Начинаются перебежки из положения лёжа.

В давние времена жил микадо по имени Микадо Томура.

Северный вокзал в Париже походил на табор.

Милюков был головой выше других – и умом, и характером.

И тот, кто счастливо избежал инцестозной фиксации своего либидо, тоже несвободен от её влияния.

Наша лодка плывет по великой Жёлтой реке.

У трупа на спине его пальто имеется смертельная рана.

Россия того времени была полна противоречий.

Однажды из ЦУМа вышел грузин со звенящим будильником в руках.

Весенний ледоход продолжается на реках области в среднем около недели.

Хороший автобус уехал без нас, хороший автобус уехал прочь.

Большое место в пьесах Шекспира занимают драки и поединки с оружием.

Концептуальное искусство известно также под названием «антиискусство».

Холодно и голодно птицам зимой!

Всё будет хорошо, если я буду твёрже, а ты мягче.

Слава и Юра купили в Анжерке презервативов, а сейчас уехали в Юргу за саксофоном.

«Важзондтбитте, – бормотал пьяный половой. – Ступайте себе и будьте счастливы».

Авторы этих строк готовятся к Страшному суду, подбивая на это и бабку. Она уже почти согласна. До встречи там! А пока –

НОН-СТОП

Январь – февраль 1990 г.,

Томск

Часть третья

26 АПРЕЛЯ 90-го

Отправление скорого поезда Томск – Москва, на котором мы, ёлупни из Всемирной ассоциации нового пролетарского искусства, должны были отправиться в Горький Новгород на Третий Всесоюзный фестиваль нетрадиционной пантомимы со своим спектаклем «Стремление к нулю» (премьера которого состоялась в декабре прошлого года в Томском городском Доме учёных с шумом и помпой, включая банкет в Тимирязевке у Коли Лисицына), было назначено МПС на 9.38 утра.

Когда я, продвигаясь не спеша, прибыл на перрон, было 9.26, и я застал там любимую Анжелу, Ольгу, Дину и Рыбацкого, томительно ожидавших из ТЮЗа остальных мужчин с реквизитной поклажей. Я присоединился, усилив энергетику ожидания, и мы с Анжелой, куря, стали мечтать о том, чтобы не поехать.

(Отношения наши как раз переживали фазу расцвета, начавшись в новогоднюю ночь, отмечавшуюся ВАНПИ в квартире Ольги Коверчик. Началось всё чудесным образом и продолжалось всё более волшебно – особенно после того, как я полежал в начале апреля в клиниках Института психического здоровья, откуда вышел под пред

логом поездки в Горький, однако наше желание просто всё время быть вдвоём легко перевешивало тягу к искусству).

Тем не менее чувство коллективизма пересилило, когда навьюченные реквизитом и костюмами товарищи появились перед третьим звонком. Мы все успели погрузиться, и наше путешествие началось.

Едем в «вагоне для пожилых», на верхних полках вразбивку.

Мы с Анжелой – в одном купе, так что постоянно нежно общаемся. Проводник смотрит на нашу шумную и, говоря жаргоном газет, «неформальную компанию» косо и на всякий, видимо, случай постращивает милицией. Но все успокоились, залегли и многие уже спят.

* * *

Будучи проездом в Тайге, позавтракали. Ира К. купила «Римскую сатиру», на радость Скачкову, который, я сам видел, заставляет её не только читать, но и любить умные книги. Мы с Анжелой купили «Космос» и покуривали на перроне, уже подсушенном юным утренним апрельским солнцем. Всё вокруг и в душе было прекрасно, как моя любимая девушка, железнодорожная близость с которой радостно волнует меня, так же как и зреющая день ото дня весна природы и наших чувств.

С северной стороны вокзала электропоезд из Томска прибыл. Последний привет с родины. У Фреера есть антикварный компас. Не пропадём. С началом движения на запад все опять легли спать – видимо, работает дорожный рефлекс. Лишь по-

лузнакомая всем, кукольная Марина читает некую книгу да Ольга

бродит по вагону, заглядывая в лица спящим.

* * *

Джон Е. Куз, который у нас в спектакле играет «железнодорожного немого», распространяющего за мзду порнографические открытки с кошечками, проспал проход по вагонам своего реального прототипа. Как он станет в образ входить?

* * *

Фреер чуть не умер от духоты: топят у нас вагоне не по-весеннему. Потом, спасаясь, стоял у по-зимнему не открывающегося окна в тамбуре и дышал в щёлочку, но тут лопнул какой-то кран в потолке, на него пролилась ж.-д. вода, и он регенерировал. Мне предлагали водку в Тайге за 20, а Максу – за 10 в Новосибирске…

* * *

Время не знаю. Едем по степям. Перегон Барабинск – Татарская. Поели в вагоне-ресторане (я, А.Ф., Марина, Ольга), опять попили чаю со сластилином, который я предусмотрительно купил за бесценок в аптеке в Сосновом Бору и взял с собой, как бывший санинструктор советских войск, наряду с другими полезными и могущими пригодиться нашему дружному табору медикаментами в далёком пути.

Сейчас сходил покакал и вытер попу половиной страницы «Молодого ленинца» годичной давности, с моими и А.Ф. стихами. Я пошёл по стопам Макса со второй половиной. Всюду родина!