Из жизни карамели

Клоунская мышь с клоунскими улитками не могут не рассмешить Веру Рашидовну, а какой на хрен секс с клоунами? Вот с вольтижерами, воздушными гимнастами и метателями ножей – это да! – сойдут также глотатели шпаг и пожиратели огня, а укротители тигров – вообще высший пилотаж. Рыба знал как минимум двух укротителей, постоянно мелькавших в ящике, – и это были медийные лица первой величины. Непонятно, правда, как при такой загруженности на ТВ им хватает времени непосредственно на исполнение своих профессиональных обязанностей. Но те же вопросы можно задать любой мегазвезде – и у нее наверняка найдется обстоятельный и вразумительный ответ.

Вопреки ожиданиям Рыбы, мышонок Рататуй с улитками не только не рассмешили Веру Рашидовну – они лишь усилили ее сексуальный аппетит. Теперь к рычанию прибавились и другие звуки, выражающие крайнюю степень экстаза.

– Какая прелесть! – промурлыкала она, сдергивая носки.

– Э-э… Лакост. – Рыба решил не препятствовать Вере Рашидовне в завладении улитками, а сосредоточиться на обороне мышонка с мышеловкой. В том, что дело дойдет и до них, у Рыбы-Молота не было никаких сомнений.

– Какая прелесть! М-м… – Реплика относилась уже не к носкам. Железной хваткой Железная Леди завладела обеими ногами Рыбы и крепко сжала ступни. И он почувствовал себя не лучше средневекового еретика, обутого в инквизиторский испанский сапожок.

– Какие у нас красивые пальчики!..

После этих слов Вера Рашидовна вывалила из пасти язык, вполне сопоставимый по цвету и длине с носками Рыбы-Молота, и аккуратно лизнула большой палец на правой ноге.

По спине средневекового еретика побежали мурашки.

– Ка-акие сладенькие!..

Теперь наступила очередь большого пальца левой ноги, и поток мурашек усилился. А когда вошедшая в раж либен клейне Габи сунула палец в рот и принялась интенсивно сосать его, в голове Рыбы-Молота начали взрываться петарды.

Совсем другого качества, чем те, что взрывались при встрече с Изящной Птицей. Те были правильными, изготовленными фабричным способом, снабженными подробными инструкциями и сертификатами. Они всегда летели в нужном направлении, не отрывали конечности и не вышибали глаза. А от этих петард можно было ожидать чего угодно, летального исхода в том числе. Поскольку они производились в кустарных подпольных лавчонках, где никогда не соблюдаются элементарные правила безопасности. И все делается на глазок.

Вот и сейчас контрафактные петарды понеслись вкривь и вкось, и контуженный, наполовину оглохший и ослепший Рыба вообще перестал что-либо соображать. Кроме одного:

еще никто из женщин не проделывал с ним таких фокусов!

Такие фокусы он видел всего лишь раз, в коллекционном издании немецкой порнушки, на котором стоял гриф «gering auflage» [9]. И то – там были задействованы не мужик и баба, а две бабы без мужика, блондинка и брюнетка, слегка похожие на солисток шведского квартета «АББА».

Рыбу эта сцена пробрала до потрохов.

Особенно когда он представил на месте солисток Кошкину с Рахилью Исааковной, ублажающих друг друга столь затейливым способом.

Но дальше представлений дело не пошло, поскольку обе жены Рыбы-Молота были разведены во времени, никогда не видели друг друга живьем и отличались принципиальной и непрошибаемой гетеросексуальностью.

А для либен клейне Габи табу в сексе, похоже, не существовало.

Она была та еще штучка! Прожженная камасутровая мандища, как говорил о женщинах подобного типа Колян Косачёв. А они ценятся на вес золота по причине стопроцентного КПД. Девки на консумации, исполнительницы танца живота, бордельные шлюхи и широко разрекламированные японские гейши нервно курят в сторонке. Поскольку в них нет главного – вдохновения, фантазии и драйва.

Драйву же Веры Рашидовны мог позавидовать покойный фронтмен группы «Дорз» Джимми Моррисон, изничтожавший за концерт не одну гитару. Покончив со всеми десятью пальцами на ногах (ни один не остался обижен!), она переместилась чуть выше, к щиколоткам.

– О, да у тебя тут цветочек вытатуирован! Прелесть, что такое!

– Какой цветочек?!

– О-о-орхидея!

Осоловевший от экстрим-ласк Рыба с трудом вспомнил о диковинном следе, который оставил каблук Изящной Птицы, и не нашел ничего лучшего, чем сказать:

– Это вам!..

– Мне?!

– От всего сердца… Примите и прочее!

– Какой ты душка! Ой, он колется!

– Кто? – не понял Рыба.

– Цветочек… Орхидейка!

Этого не могло быть по определению, но и самого цветка на щиколотке не могло быть по определению. И потом – орхидеи не колются, любой справочник декоративных растений это подтвердит; они не роза, не шиповник и не верблюжья колючка. Но с недавних пор Рыба-Молот дал себе слово ничему не удивляться.

Вот и сейчас он не удивился.

Но и стойкая Вера Рашидовна не удивилась тоже.

– Это и есть элементы садо-мазо, на которые ты намекал, душенька моя? Стальная арматурка? Наждачок? Вживленные электроды?

– Все может быть, кисонька…

Черт его знает, как из Рыбы вырвалось это интимное «кисонька» – ведь до сегодняшнего вечера почетное звание «кисоньки» носили лишь его законные жены.