Из жизни Ксюши Белкиной

– Да что ты понимаешь – красивые! Ты знаешь, сколько это вообще стоит?! Тебе и примерно даже не определить! Тем более таких больше ни у кого нет! Они одни, и только у меня! Представляешь?

– Я за тебя рада… – с улыбкой пожала плечами Анюта. – Носи с удовольствием…

– Что значит – носи с удовольствием? Это что тебе, обычная вещь, что ли? Это же бриллианты, дурочка!

– Ну и что? – непонимающе уставилась на нее Анюта. – Это же сережки, их в ушах носят… Или… не носят? Ты прости, Ань, я ничего в этом не понимаю! Для меня все вещи несут свою определенную функцию, не более того… Еда – чтоб ее есть, хорошая шуба – чтоб зимой было легко и комфортно, машина – чтоб ездить, и так далее… А предметы искусства, картины, например, – чтоб любоваться ими издали, красоту их в себя впитывать вместе со всеми, потому что красота – это ж только общее достояние. А если она вдруг одному человеку принадлежит, то ее и смысл теряется – ее ж не видит никто! А вот бриллианты какую функцию несут – объясни? Тщеславие и амбиции тешат? Так у меня мании величия, слава богу, нет – природа мне такой муки не определила…

Анна, сощурив глаза, слушала ее с недоброй ухмылкой, слегка покачивая в такт ее словам головой. Потом медленно перевела взгляд на рассмеявшегося Алешу, хмыкнула снисходительно и, медленно закрыв коробочку, тихо проговорила:

– Вот я все думаю, Анютка… Ты в самом деле дурочка или косишь под нее так удачно? Ищет она у бриллиантов функцию… Да ты ж мне просто завидуешь, подруга, вот и все!

– Да нет, Ань, не путай желаемое с действительным! Ты меня не первый год знаешь – я завидовать не умею… Я понимаю – тебе очень хочется моей зависти, давно и позарез хочется, но что делать – помочь я тебе ничем не могу…

– Ну да, ну да, что тебе еще остается? Конечно, зелен виноград, чего ж еще? Можно подумать, ты бы отказалась, если бы предложено было!

– А ты знаешь, я ведь уже отказалась! Был в моей жизни такой случай! – рассмеялась весело Анюта. – Да ты и сама помнишь, наверное! Кавалер у меня такой был лет пятнадцать назад, безнадежно влюбленный, солидный такой дядечка, в возрасте уже… Забыла даже, как и зовут его! Так вот, он мне тоже все пытался бриллианты дарить, а мне ужас как смешно это было…

– Да, помню, помню… – нехотя улыбнулась ей Анна. – Тебя вообще мужики почему-то приличные всегда любили… Как магнитом ты их притягивала! Странно даже… А бриллианты тогда могла бы и взять! Хотя бы ради дочери!

– Господь с тобой, Ань! Дашка-то тут при чем?

– А при том! Не я ж придумала про то, что эти камушки – лучшие друзья девушек! А что делать – это и в самом деле так! Любой малолетке, поверь мне, и одеться модно хочется, и брюлики в ушки повесить… Это у них резко самооценку повышает, вперед двигает, а иначе комплексы сожрут! У них теперь свои законы выживания, не такие совсем, как в нашей комсомольской юности!

– Да мою Дашку, кроме красок, холстов и кистей, и не интересует больше ничего! Вся в творчестве… Так порой в свои фантазии уплывает, что не слышит и не видит ничего! Вот недавно, например, когда фильм про Есенина по телевизору прошел, она вся в эту тему ушла! Сидела часами с его изданием, оно у нас старое еще сохранилось, полная версия… А потом рисовать начала. Я подошла однажды, позвала ее – не слышит… Еще раз позвала, громко уже – опять не слышит, я испугалась даже! Взяла за плечо, она вздрогнула и будто вернулась откуда-то. Смотрит на меня удивленно, улыбается… Где, говорю, была-то? В Константиново, говорит… Там такая природа красивая! Сама на холст просится… Странно, правда? Сроду она в этом Константиново не бывала…

– Она у тебя талантливая девчонка, Нюточка! Ты береги ее! – с улыбкой произнес Алеша, выразительно глянув на Анну. – Пусть хоть она своим путем идет…

– Ну и куда ее этот путь заведет, по-твоему? – перебила его сердито Анна. – Сколько их сейчас, нищих художников! Пусть тогда хоть дизайнерскому искусству выучится! Хотя эта учеба дорогая, бедной Нюточке не по карману…

– Да ее уже в Питер в художественное училище после школы позвали! – радостно сообщила Анюта. – Прав Алеша, пусть идет своим путем!

– А что бедному ребенку остается делать, раз о ней мать не думает? Только и уходить в творчество! Потому и улетает туда, в фантазии свои, поскольку не в чем в реальный мир выскочить! Не в драных же джинсах, в которых она у тебя уже третий год ходит! Бедная девочка… А мать сидит, о функциях бриллиантов рассуждает… Плохая ты мать, Анютка! Поверь мне, что твоей Дашке и одежды красивой, и бриллиантов тоже, как всем, хочется, только она тебе в этом никогда не признается! Потому как что с тебя, с блаженной, возьмешь? А настоящая мать на поводу у ребенка никогда не идет, а на правильную дорогу сама выводит! На то она и мать…

– Ну да! – вдруг зло рассмеялся Алеша. – Раз ребенка не ломает, то плохая мать, конечно… Это ты плохая мать, Анна, а не она! – неожиданно громко и раздраженно заговорил он. – И прекрати ее оскорблять, в конце концов! Хватит уже!