Из жизни одноглавого

В эту секунду я увидел Петю Сереброва – он торопливо катил кресло со Светланой, что-то быстро повторяя ей на ходу; припарковал возле стены, наклонился, чтобы поцеловать, и, оставив ее там, начал в одиночку решительно протискиваться в первые ряды.

Светлана что-то кричала ему в спину, бессильно сжимая кулаки, – я не расслышал ее слов за гулом и гоготом.

Я мог понять, почему он не слушает ее – потому что, конечно, ему хотелось показать себя сильным мужчиной: сказано – сделано, обещал – получите! Но почему он пренебрег моим предупреждением, подписанным именем самого Зорро?! Сумасшедший!

Красовский тоже был здесь. Он стоял с левого края, взволнованно озираясь и отчаянно морщась. Он не видел Сереброва и не мог знать, с какой стороны тот появится, а Серебров уже настырно продирался сквозь толпу, и у Красовского, даже если бы он его увидел, не было шансов догнать, чтобы помешать задуманному.

Туча приближалась. Уже можно было понять, что ее образуют птичьи стаи. Они мчались быстро, мощно и организованно: поотделенно, поэскадрильно – как, наверное, когда-то советские бомбардировщики летели на Берлин.

– Дорогие друзья! – весело, радостно и солидно сказал Милосадов.

Сизые шли стройными рядами. Ряды строились в каре. Одну эскадрилью от другой отделял узкий промежуток.

Первые эскадрильи начинали снижаться.

– Дорогие друзья, – повторил Милосадов, раскланиваясь и поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, чтобы всех наделить своим вниманием.

Многие в толпе задрали головы.

Кто-то уже показывал пальцем.

– Сегодня большой и знаменательный день, – с достоинством начал он.

Залп!

Совершив бомбометание и отстрелявшись, первая эскадрилья сизых, ведомая своим серым, пошла на крутой вираж, взмывая к солнцу.

Наваливалась вторая.

Залп!.. вираж!..

Я видел, что Петя, пробившись в первый ряд, сделал шаг, означавший, что он стремится к Милосадову.

Однако мощное и удачное бомбометание второй эскадрильи заставило его замереть и сморщиться.

Конечно, эскадрильи целили в главный объект. Но если взять во внимание высоту, с которой они пускали свои грозные снаряды, и порывы ветра... Это, конечно, не ковровая бомбардировка, но все же в радиусе пяти, а то и десяти метров от Милосадова лучше было не оказываться.

Батюшка понял это слишком поздно…

За второй шла третья... четвертая!

Все происходило фантастически организованно и ошеломительно быстро.

Милосадов закричал, воздымая руки и закидывая голову с распяленной и еще блистающей ультрафиолетом пастью.

Зря он это сделал.

Боже!..

Какой ужас...

Я невольно восхитился – молодец Вороной, не подвел. Да как точно!..

– А-а-а! – кричал Милосадов. Трудно сказать, чего было в этом вопле больше – самого вопля или того густого бульканья, что заставило меня вспомнить слесаря Джин-Толика…

Минуту назад ничто не могло быть чернее его смокинга и белее его манишки.

Теперь он стоял почти по пояс в гуано.

На голове образовалось что-то вроде сочащегося сталагмита.

Даже если бы подобный удар обрушился на Ficus altissima, и то не знаю, насколько для него это было бы полезно.

– Бру... бру... – сказал он кому-то известковыми губами на сплошь обызвествленном лице.

Что имелось в виду, никто не понял. Да, похоже, на понимание он и не рассчитывал.

Проигрыватель был запрограммирован на время и включился, когда расчетное время церемонии подошло к концу. Возможно, впрочем, что и сам оператор, обезумев от ужаса увиденного, зачем-то щелкнул тумблером.

Так или иначе, замолчавшие на время динамики снова торжественно грянули:

И снег, и ветер,

И звезд ночной полет!..

Эпилог

Выяснилось, что в тот злополучный день, с которого все началось, Наталья Павловна действительно звонила Вере, жене Красовского, а вовсе не Махрушкиной. Мне стало это понятно, когда чета Красовских явилась к Наталье Павловне на день рождения: стоило самому выйти из комнаты, как они принялись щебетать о его дурных привычках и о том, что если бы в роковой день Наталья Павловна набрала нужный номер часом ранее, все могло бы обернуться как-то иначе.

Светлана Полевых вышла за Петра Сереброва. На свадьбу меня не позвали, да и свадьбы-то как таковой не было – так, посидели в кафе с приятелями. Наталью Павловну тоже не пригласили: она объясняет это дурным воспитанием современной молодежи. Теперь Петя с помощью Красовского собирает деньги на операцию: может быть, удастся поправить Светлане позвоночник, и она будет ходить.