Из жизни патологоанатома

Установка внутрижелудочного баллона – это весьма эффективный способ снижения веса. В желудок вводится силиконовый баллон, который затем наполняется физиологическим раствором. Если в желудке находится баллон, то ощущение наполненности желудка возникает уже при небольшом объеме съеденной пищи. А наполненность желудка – это один из сигналов, вызывающих возникновение чувства сытости. В стенке желудка есть рецепторы, которые реагируют на растяжение. Желудок наполнился, стенка его слегка растянулась – к головному мозгу отправляется сигнал: «еды достаточно!» Другим сигналом, вызывающим чувство сытости, является поступление питательных веществ из пищеварительного тракта в кровь. Именно поэтому диетологи рекомендуют есть медленно, не торопясь. Когда человек ест медленно, то питательные вещества успевают попасть в кровь во время трапезы, и чувство сытости возникает при меньшем количестве съеденной пищи, чем в случае быстрой еды.

– Дешево-то дешево, – согласился я, – но больно уж сердито. Рот забит пеной, в пищеводе пена… Бр-р-р!

– Можно прополоскать рот растительным маслом и принять немного внутрь, – заметил на это диетолог. – Пленка жира не даст пене прилипнуть. Я согласен, что это очень сердито, но другого объяснения мне в голову не приходит.

Версия диетолога остается единственным объяснением загадки монтажной пены, которое представляется мне убедительным. Нет, лучше сказать так – более убедительным, чем версия с психической болезнью или пари.

Громкое дело

Не так давно произошел случай, который привлек к себе внимание всех патологоанатомов России. Иначе и быть не могло, ведь на скамье подсудимых оказался главный врач областного патологоанатомического бюро. Я не буду называть никаких имен и прочей конкретики. Имена не имеют большого значения, да и суд пока еще не закончился, так что правые и виноватые в этой истории не определены.

Начну с официальной версии, то есть с той, которой придерживается следствие. Главный врач обвиняется по двум направлениям. Первое – служебный подлог, второе – получение взяток.

Суть подлога заключается в том (повторю, что я излагаю версию обвинения), что главный врач организовал подмену парафиновых блоков с образцами тканей женщины, умершей в одном из областных медицинских учреждений, и заставил свою подчиненную указать в протоколе вскрытия заведомо неверный диагноз.

Мои знакомые (не врачи), прочитав в интернете об этом подлоге, спрашивали меня: «ну как такое могло случиться?» Зачем большому патологоанатомическому начальнику покрывать лечащих врачей, ошибки которых ему лично ничем не угрожают? Другое дело, когда что-то подобное делает патологоанатом, работающий в больнице (или при больнице). Тут сразу же выстраивается «цепочка интересов» – главный врач просит сделать так, чтобы репутация больницы не пострадала, и патологоанатом идет навстречу. Но здесь совсем другой случай. Непонятно это.

Я объясняю, что больничному патологоанатому по тем или иным причинам может быть небезразлична репутация одной отдельно взятой больницы, а главе областного патологоанатомического бюро небезразлична репутация всей области в целом. Иной уровень – иные масштабы. Тут непонимания становится еще больше. Ладно, для больницы каждый случай смерти пациента имеет значение. Но что такое один-единственный случай в масштабах целой области, в которой живет около двух с половиной миллионов человек?

Дело в том, что статистические показатели бывают разными по своей значимости. Есть такой показатель, как материнская смертность, или коэффициент материнской смертности. Этот показатель характеризует частоту случаев смерти беременных женщин, а также недавно родивших (женщины попадают в эту статистику в том случае, если они умирают в течение 42-дневного периода после родов).

Материнская смертность, наряду с младенческой смертностью, является одним из важнейших статистических показателей. Когда хотят оценить качество медицинской помощи в регионе, то в первую очередь смотрят на эти показатели. Они имеют значение не только для медицинского начальства, но и для губернаторов. Материнская смертность наглядно отражает благополучие в регионе. Там, где социальная сфера в порядке, там, где медики работают хорошо и оснащены всем необходимым, здоровые женщины не должны умирать во время беременности и родов. Беременность – это же не болезнь, а естественное состояние, и роды – это не болезнь, а естественный процесс. Но процесс, во время которого могут возникать опасные для жизни осложнения.

В нашей стране в последние годы коэффициент материнской смертности составляет примерно 9 случаев на 100 000 родов. 9 случаев на 100 000 родов – это хороший показатель, хотя, конечно же, надо стремиться к его дальнейшему снижению.