Изабелла Баварская

С этими словами король поднялся, остальные последовали его примеру. Старый священник приблизился к нему и поцеловал ему руку.

— Государь! — сказал он. — Господь воздаст вам добром за добро, завтра же восемьдесят тысяч жителей нашего города восславят ваше имя.

— Пусть они помолятся за меня и за Францию, отец мой, нам обоим это нужно.

И Совет был распущен.

Спустя два часа король собственноручно вынес знамя из старых стен Сен-Дени и попросил герцога указать ему благородного и храброго рыцаря, дабы передать тому знамя. Герцог указал ему на одного рыцаря.

— Ваше имя? — спросил король, протягивая тому священный стяг.

— Мессир де Монмор, — отвечал рыцарь.

Король порылся в памяти, пытаясь связать это имя с каким-нибудь благородным родом, но спустя минуту, так и не вспомнив, со вздохом отдал знамя рыцарю. Впервые королевское знамя было доверено сеньору низкого происхождения.

Король, не возвращаясь в Париж, отправил наставления послам. Одному из них, кардиналу Юрсену, был вручен портрет принцессы Екатерины, дабы показать его королю Англии.

Вечером 29 октября 1418 года весь двор собрался на ночлег в Понтуазе; ждали результатов переговоров в Пон-де-л’Арше. Всем рыцарям было предписано явиться в Понтуаз в боевом снаряжении, со своими вассалами и оруженосцами.

Одним из первых явился де Жиак; он обожал свою жену, однако откликнулся на тревожный клич, которым король от имени Франции сзывал своих подданных, и бросил все: свою нежную и прекрасную Катрин, свой замок Крей, где каждая комната хранит воспоминание о наслаждениях, аллеи, где так приятно бродить, когда под ногами шуршат желто-зеленые листья, которые отделило от ветвей первое дуновение осени, — их шепот столь сладостен, столь созвучен смутным мечтаниям молодой, счастливой любви.

Герцог принял его как друга и, дабы доставить гостю удовольствие, в тот же день пригласил к обеду множество молодых и знатных вельмож, а вечером состоялись прием и игры. Де Жиак был героем вечера, как и героем дня, все осведомлялись о здоровье прекрасной Катрин, оставившей о себе приятную память в сердцах молодых людей.

Герцог казался озабоченным, однако его смеющиеся глаза говорили о том, что его занимала какая-то радостная мысль.

Устав от комплиментов и шуток и разгорячившись от игр, де Жиак удалился в одну из дальних комнат и стал прогуливаться там со своим другом де Гравилем. Герцог, только накануне расположившийся в своих апартаментах, еще не успел расставить челядь по местам, и в комнату, где расхаживали де Гравиль и де Жиак, без спросу проник какой-то крестьянин; он обратился к де Жиаку с вопросом, как передать письмо, адресованное лично герцогу Бургундскому.

— От кого? — спросил де Жиак.

Крестьянин в нерешительности повторил свой вопрос.

— Есть только два способа, — сказал де Жиак. — Первый — пройти со мной через все гостиные, где полным-полно богатых сеньоров и знатных дам и где такой мужлан, как ты, будет казаться белой вороной. А второй — привести герцога сюда, но он не простит мне, если письмо, которое ты принес, не заслуживает того, чтобы он за ним пришел сам, — вот этого-то я и боюсь.

— Так что же делать, ваша милость? — спросил крестьянин.

— Отдать это письмо мне и ждать ответа здесь.

Не успел крестьянин опомниться, как де Жиак ловким движением выхватил у него письмо и так же под руку с де Гравилем углубился в анфиладу комнат.

— Ей-Богу, — сказал тот, — по-моему, это любовное послание, видите, как сложен конверт, а какой тонкий запах у пергамента!

Де Жиак улыбнулся, бросил беглый взгляд на письмо и вдруг остановился, словно громом пораженный. Печать, скреплявшая письмо, напоминала рисунок на кольце, которое его жена носила до замужества. Он часто спрашивал ее про печатку, но Катрин отмалчивалась. На печатке была звезда в облачном небе и девиз: Та же.

— Что с тобой? — спросил де Жиака де Гравиль, увидев, как тот побледнел.

— Ничего, ничего, — ответил де Жиак, овладев собой и вытирая холодный пот со лба, — просто головокружение. Пойдем отнесем герцогу письмо. — И он с такой поспешностью потащил за собой де Гравиля, что тот подумал, уж не повредился ли умом его друг.

Они нашли герцога в одной из дальних комнат; тот стоял спиной к камину, в котором пылал яркий огонь; де Жиак протянул герцогу письмо и сказал, что нарочный ждет ответа.

Герцог распечатал послание, легкая тень удивления скользнула по его лицу, как только он прочел первые слова, но тотчас же исчезла — он умел владеть собой. Де Жиак стоял прямо перед ним, вперив свой взгляд в его бесстрастное лицо. Кончив читать, герцог повертел письмо в руках и бросил его в камин.

Де Жиак едва не кинулся за письмом в огонь, но сдержался.

— А как же ответ? — спросил он, не в силах унять легкую дрожь в голосе.

Голубые глаза герцога Жана вспыхнули, он кинул на де Жиака быстрый, пронзительный взгляд.

— Ответ? — холодно произнес герцог. — Де Гравиль, скажите посыльному, что я сам доставлю ответ. — И он взял де Жиака за руку, как бы желая опереться на нее, а на самом деле, чтобы помешать ему последовать за другом.