Избави нас от зла

Приговор был вынесен. Солдат повесили на базарной площади Солсбери, а их трупы бросили в ямы для падали. Полковник Секстон был доволен. В день казни солдат колокольный звон разливался по городу и всюду горели костры, потому что разнесся слух, будто Парламент встречает возвращающегося на престол короля. Уже появились портреты Карла Стюарта, на улицах открыто провозглашались тосты в его честь. Задержание двух злобных убийц в такое смутное время было для полковника Секстона триумфом, умалять который ему не хотелось. Когда капитан Фокс попытался возразить, что истинный убийца не найден, полковник не пожелал прислушаться к его мнению; просьба же капитана о разрешении продолжить расследование на свой страх и риск была встречена категорическим отказом. Однако капитан Фокс, который во время войны сражался за право руководствоваться собственным разумением, и сейчас не считал нужным игнорировать свой взгляд на дело. Он не мог отдать солдатам приказ помогать ему в поисках убийцы, но у него самого было достаточно времени, а мистер Уэбб соглашался помочь. Они вместе стали искать свидетелей, которые видели всадника в черном плаще, скакавшего по дороге на Олд-Сарум в день убийства леди Воэн. Тем, кому удалось разглядеть лицо всадника, капитан Фокс показывал портрет сэра Чарльза; все до одного соглашались, что сходство очень большое. Только в самом Вудтоне расследование не давало никакого результата. Как капитан Фокс ни бился, ему не удалось найти ни одного человека, который бы вспомнил, что видел незнакомца в черном. Он пытался допросить каждого, кто мог быть в тот день неподалеку от имения Уолвертонов, но жители деревни угрюмо хмурились и отмалчивались, словно его вопросы их обижали. В конце концов ему не осталось ничего другого, как отказаться от поисков.

Капитан Фокс сидел с женой или наблюдал за игрой Роберта и Эмили во дворе, но это не могло помочь ему избавиться от ощущения, близкого к отчаянию. Он был более чем уверен, что источник зла, за которым охотился, находился в поместье Уолвертонов, всего в полумиле от того, что он любил больше всего на свете; и все же ему никак не удавалось ни обнаружить, ни оценить угрозу, исходившую из этого поместья. По мере того как зима отступала под натиском весны, а светлое время суток становилось все более продолжительным, нарастал и страх капитана Фокса, окрашиваясь с каждым прошедшим днем еще более зловещими красками. Уже совершено три убийства, но на карте мистера Обри было четыре древних сооружения. Капитан Фокс просыпался среди ночи и ловил себя на том, что бормочет их названия: Кольцо Клирбюри, Кафедральный собор, Олд-Сарум и… Стонхендж. Надо ждать по крайней мере еще одного убийства, если ему не удастся предотвратить его.

— Первое мая, — сказал мистер Обри, когда капитан спросил его о празднике, следующем за Сретением, — Праздник костров, как называли его древние кельты, в который громадными кострами приветствовали появление нового из старого, возрождение жизненных соков, скованных зимними холодами.

— Иными словами, возрождение жизни из смерти? — переспросил капитан Фокс и нахмурился. — В этом наверняка не может быть никакого зла.

Но мистер Обри пожал плечами и ответил вопросом на вопрос:

— Не зависит ли это от природы того, что может или не может подняться из своей могилы?

Капитан Фокс промолчал, но этот вопрос продолжал преследовать его, заставляя возвращаться к мысли о том, каким бы мог быть ответ. С приближением мая число ответов в его мозгу множилось, и каждый новый был мрачнее предыдущего; во снах они обретали образность. В одном из таких снов к его постели приблизилась темная фигура; лицо мужчины было очень бледным, глаза сияли ледяным лунным светом.

— Сэмюель? — прошептал капитан Фокс, но сержант Иверард не ответил. — Сэмюель? — повторил капитан. — Мы давно разыскиваем вас, Сэмюель, но так и не нашли. Куда вы подевались?

Ответом снова было молчание. Когда же сержант Иверард в конце концов заговорил, его голос звучал, казалось, откуда-то издалека и был таким слабым, будто вместе с ним из его обладателя уходили последние жизненные соки.

— Я лежал в земле, — прошептал сержант, — где черви находят себе приют, питаясь погребенными людьми.

— Кто вы?

— Мертвец, сэр, но не совсем.

— Зачем вы выманили леди Воэн из дома?

— Это должно было произойти, — послышался в ответ тот же голос, звучавший как затихающий ветер. — Все из крови и все снова должно стать кровью. Никто не избегнет этой участи, сэр.

Сержант склонился к груди капитана Фокса и тем же голосом повторил:

— Никто не избегнет.

Он положил одну руку на лоб капитана, а другой взял его за горло и провел по коже ногтем.

Капитан Фокс почувствовал побежавшую из раны теплую влагу. Его бросило в дрожь, и… он проснулся. Он осторожно прикоснулся пальцем к тому месту, где ощутил боль от ногтей сержанта Иверарда. Никакой влаги не было. Но миссис Фокс, тоже разбуженная его ночным кошмаром, пристально посмотрела на мужа и попросила его убрать с горла руку.