Изборник. Памятники литературы Древней Руси

В лто 6604. Святополкъ и Володимеръ посласта к Олгови, глаголюща сице: «Поиди Кыеву, ать рядъ учинимъ о Руской земьл предъ епископы, игумены, и предъ мужи отець нашихъ и перъд горожаны, дабы оборонили землю Русьскую от поганыхъ». Олегъ же усприемъ смыслъ буй и словеса величава, рече сице: «Нсть лпо судити епископомъ и черньцемъ или смердомъ». И не восхот ити къ братома своима, послушавъ злыхъ свтникъ. Святополкъ же и Володимеръ рекоста к нему: «Да се ты ни на поганыя идеши с нама, ни на думу, то ть и ты зло мыслиши на наю и помогати хощеши поганымъ, а Богъ промежи нама будеть». Святополкъ же и Володимеръ идоста на Олга къ Чернигову, и выбже Олегъ ис Черьнгова мсяца маия въ 3 день, в суботу. Святополкъ же и Володимеръ гнаста по нмь, Олегъ же вбже въ Стародубъ[482] и затворися ту; Святополкъ же и Володимеръ оступиста `u у город, и бьяхуся из города крпко, а си приступаху къ граду, и въязвен бываху мноз от обоиих. И бысть межи ими брань люта. И стояша около града дни 30 и 3, и изнемагаху люди в город. И выиде Олегъ из города, хотя мира, и вдаста ему миръ, рекуще сице: «Иди къ брату своему Давыдови, и приидита къ Кыеву на столъ отець нашихъ и ддъ нашихъ, яко то есть старй в земл нашй Кыевъ, и туто достоить снятися и порядъ положити». Олег же общася створити, и на семь цловаша хрестъ.

В се же веремя прииде Бонякъ с половьц къ Кыеву у недлю от вечера, и повоеваша околъ Кыева, и пожьже на Берестовомъ дворъ княжь. В се же веремя воева Куря с половц у Переяславля и Устье пожьже мсяца маия 24. Олегъ же выиде з Стародуба вонъ и прииде къ Смоленьску…, и не прияша его смолняне, и иде к Рязаню, а Святополкъ и Володимеръ идоста усвояси. Того же мсяца приде Тугорканъ, тесть Святополчь, къ Переяславлю мсяца маия въ 31 и ста около города, а переяславц затворишася в город. Святополкъ же и Володимеръ поидоста на нь по сй сторон Днпра, и приидоста к Зарубу,[483] и туто перебродистася, и не почютиша ихъ половц, Богу схраншю ихъ, и, исполъчившася, поидоста к городу. Гражан, узрвше, ради быша и изидоша к нима, а половци стояху на оной сторон Трубша, исполчивъвшеся. Святополкъ же и Володимеръ убредша у Трубшь к половцемъ, и нача Володимеръ хотти порядити дружины, они же не послушаша, но удариша в кон къ противнымъ. И се видивше, половци устремишася на бгь, и наши погнаша у слдъ ратныхъ, скуще противныя. Сдя въ тъ день Господь спасенье велико: мсяца иуля въ 19 день побжени быша иноплеменьнниц, и князь ихь Тугортъканъ убьенъ бысть и сынъ его, и инии князи мнози ту падоша. Наутрея же налзоша Тугоркана мертва, и взя и Святополкъ аки тестя своего и врага. И привезъше Кииеву и погребоша и на Берестовомъ на могыл межи путемъ, грядущимъ на Берестовое, а другымъ, идущимъ в монастырь. Въ 20 того же мсяца, въ день пятокъ, въ час 1 дне, прииде второе Бонякъ безбожный, шолудивый, отай, хыщникъ, къ Киеву внезапу, и мало в городъ не вогнаша половци, и зажгоша болонье[484] около города, и увратишася на монастыр, и пожгоша манастырь Стефанечь, деревн и Германечь.[485] И приидоша на манастырь Печерьскый, намъ сущимъ по кльямъ почивающимъ по заутрени, и кликоша около манастыря и поставиша 2 стяга предъ вороты манастырьскыми, намъ же бжащимъ задомъ монастыря, а другымъ убгшимъ на полат. Безбожнии же сынове Измаилеви выскоши врата манастырю и устромишася по кльямъ, высекающе двери, изношаху, еже аще обртаху у кльи. И по смь вожгоша домъ святыя владычиц Богородиц, и приидоша къ церкви, и зажгоша двер, яже ко угу сторонни и <…> вторыя, иже к сверу. И влзъше у притворъ у гроба Федосьева и вземьше иконы, зажигаху двери и укаряху Бога и законъ нашь. Богъ же терпяше, и еще бо не скончалися бяху грси ихъ и безаконье ихъ, тмже и глаголаху: «Гд есть Богъ ихъ,[486] да поможеть имъ и избавить я от насъ?» И ина словеса хулная глаголаху на святыя иконы, насмихающеся, не вдуще, яко Богъ казнить рабы своя напастьми и ратьми, да явяться яко злато искушено у горьнил: хрестьяномъ бо многими скорбьми и печальми внити въ царство небесное, а симъ поганымъ ругателемъ на семь свт приемшемъ веселье и пространество, а на ономъ свт приимуть муку съ дьявъломъ и огнь вчный. Тогда же зажгоша и дворъ Красный, егоже поставилъ благоврный князь Всеволодъ на холму, иже есть надъ Выдобычь: то все оканни половц запалиша огнемъ. Тмьже и мы, послдъствующе пророку, глаголемъ: «Боже мой! Положи я яко коло, аки огнь предъ лицемь втру, иже попалить дубравы, тако поженеши я бурею твоею, исполниши и лица ихъ досаженья».[487] Се бо оскверниша и пожгоша святый домъ твой, манастырь матере твоея, и трупье рабъ твоихъ. Убиша бо от братья нашея нколько оружьемь безбожьнии сынове Измаилеви,[488] пущении на казнь хрестьяномъ.