Избранная демоном (СИ)

— Эти демоницы даже извиваются так, что невозможно смотреть. Лопни мои глаза, у меня даже на их рога встает.

— Как оклемается, ублажит ртом, насмотришься, — ответили ему хрипло. — Давай уже, пользуй, пока парни не подошли. Сам видишь, девка не чета даже остальным, хоть эти пери все красотки! А как увидят, что эта жива, от желающих ей засадить будет не протолкнуться!

Меня погладили по ягодицам, затем принялись мять их.

— Не торопи меня, сам сказал, что эта самая лучшая. Я хочу растянуть удовольствие.

— Ты дорасстягиваешься сейчас! Я не успею!

— Погоди.

Надо мной запыхтели и я поняла, что еще секунда, и…

— Не надо, — прохрипела я и снова попыталась отползти.

Меня не услышали, а может, не захотели услышать.

Тот, кто пощипывал за ягодицы, водил шершавыми пальцами по спине и тяжело дышал, хрипло проговорил:

— Хочется насладиться такой жемчужиной… Сладкая, розовая, кожа, как шелк… Демоницы мокнут, стоит притронуться к ним, не то, что наши бабы. Ну-ка, а мы проверим…

Его рука скользнула между ног, и в меня проник палец.

Я слабо закричала, но насильник сам отдернул руку, словно обжегся.

— Ну ты долго будешь не пойми, чем маяться? — недовольно спросил его второй — Вставляй уже и дело с концом!

— Лопни моя печень, это девственница! — ошарашенно проговорил первый.

— Девственница?! Пери?!

— Идиот, че разорался? Сейчас припрется…

— Поздно. Вон, идет…

Шаги подошедших я скорее почувствовала, нежели услышала. По голосам поняла, что к этим двоим присоединилось еще несколько. От осознания, что меня, беззащитную, будут зверски насиловать чуть ли не вдесятером, сознание помутилось, а в голове зашумело. Я снова попыталась уползти, и на этот раз удалось немного сдвинуться с места.

— Нет, — простонала я. — Не касайтесь меня… Я невинна.

Сверху зацокали языками, заулюлюкали, произнесли какие-то незнакомые слова.

— Ишь ты, цыпа!

— Ты глянь! Розовая!

— Никогда таких не видел?

— Ну-ка, а лицо!

— Лопни мои глаза, настоящая красотка!

— И живая!

— Вот это добыча!

— Да мы разбогатеем на ней одной!

— Так еще и сами натешимся…

— У-ух! За кем я в очереди?!

— Ну-ка, цыц! — скомандовал властный голос, и все умолкли.

Меня приподняли за волосы и спросили:

— Кажется, ты говорила, что тебя зовут Рахат?

— Рахаат, — простонала я. Прилагая невероятные усилия. я прошептала: — Пожалуйста, не трогайте меня. Меня нельзя трогать. Я невинна.

— Не бойся, Рахат, — ответили мне.

Несколько мгновений стояла тишина, а потом тот же голос произнес:

— Вы касались ее?!

Те двое, кто заметили меня первыми, залебезили:

— Ни в коем разе!

— Разве что, за зад пощупали!

— Так, проверить, живая ли!

— А откуда знаете, что девственница?

— Так слышал, газдэ, сама сказала.

— Ну-ка, — ответили им и они замолчали.

В меня снова вошел палец. Медленно и осторожно. Я дернулась, но палец быстро покинул тело.

— Не солгала. И вы не врете. Если бы вы посмели взять ее…

— А что такое, газдэ? — обиженно перебили человека. — Ты же сам разрешил развлечься с пленными! И как мимо такой пройти?

— И вправду никак, — ответили ему.

Цепкие пальцы впились в плечо и меня перевернули на спину.

Зрение полностью вернулось, и я увидела, что надо мной склонился с десяток лиц.

Грубые, загорелые, пыльные человеческие лица. Я сразу поняла, что они не воины, как и то, что ни разу не были на Вершине мира. Эта догадка повлекла за собой следующую: я в нижних землях.

В памяти мелькнула вспышкой площадь. Лик Матери в небе. Тэнгерии, что сумели справиться с искушением, один за другим переносятся на Вершину Мира. Вот-вот моя очередь. Я воздаю хвалу Анахите… Меня бьют по голове. Я падаю. Меня и нескольких пери и тэнов окружают люди в доспехах и мантиях. Те, что в мантиях, наводят на нас какие-то чары. Сознание покидает меня. Я лечу. Падаю на песок. Кто-то спрашивает мое имя. Я называю его и теряю сознание.

Пока я вспоминала, один из людей ощупывал меня с видом, словно проверяет животное на наличие повреждений. Хмуря лоб, он деловито смял груди, отряхнул песок с живота, одобрительно причмокнул. Стряхнул песок с интимного места и люди, буквально напирающие ему на плечи, тяжело задышали. По их похотливым взглядам я видела, что от бесчестия меня отделяет грань толщиной в волос.

Человек продолжал ощупывать меня. Оттолкнув того, кто смотрел на меня с открытым ртом, провел ладонями по ногам, поочередно согнул и разогнул руки.

По тому, как почтительно отступали другие, чтобы не мешать, я поняла, что он здесь главный и испугалась, что этот низенький жилистый человек с едва заметным брюшком, в белой накидке на голове, изнасилует меня первым, а затем отдаст остальным.

— Цела, — наконец, сказал он. — Цела и невинна. Это состояние, парни.

— Так как же, газдэ, — хрипло спросил его толстый, с мясистыми губами. — Нам не дашь, что ли? Себе оставишь?

Остальные зароптали.

Тот, к кому обращались «газдэ» привстал и ударил того, кто спросил, в ухо. Тот охнул, оседая, приложив к ушибленному месту руку, остальные отступили на шаг.

— Да вы в своем уме, недоумки?! — зло спросил газдэ. — Вы видели эту пери? Для вас ли она? Для ваших ли вонючих…