Избранная демоном (СИ)

И он употребил грязное слово, самое грязное из всех, которым можно назвать мужской орган.

— И потом, — продолжал газдэ, — вы разве не знаете, что демоницы зависимы от семени? Трахнуть ее раз и придется трахать всю дорогу до Аоса!

По лицам людей видно было, что их очень радует такая перспектива. Рты растянулись до ушей, обнажая желтые зубы и их отсутствие, глаза похотливо заблестели, губы вытягивались в трубочку и похотливо причмокивали.

— Да вы совсем идиоты! — разозлился газдэ. — Если не в состоянии охватить своим умишком сумму, которую получим за девственницу, то я вам скажу, так далеко считать ни один из вас не умеет! А теперь представьте, сколько заплатят, если ясно будет, что мы пользовали ее две недели?

— Я готов получить меньше, — сказал сухой коротышка с кривоватым ртом, а остальные закивали.

Газдэ развернулся и ударил коротышку так, что он поднялся в воздух и пролетел несколько метров прежде, чем упасть. Я часто заморгала, на ожидая такой силы у невзрачного и худощавого человека.

Раздалось утробное ворчание и люди попятились, когда к ним приблизились четыре крупные пятнистые кошки, каждая размером с волка. Звери хищно щурили глаза, их могучие лапы пружинили, а хвосты били по земле. Кошки были готовы к атаке.

— Кто еще готов терпеть убытки? — сурово спросил главный и окинул людей медленным взглядом.

Люди замотали головами, отступая еще на шаг.

— Ну вот и чудно. Узнаю, что тронули ее хоть пальцем, — угрожающе процедил он. — Останетесь ждать караван на месте. До возвращения. Закопанными в песок. А когда пойдем обратно, так уж и быть, выкопаем ваше поганое тело, которому птицы и муравьи успеют выесть глаза и уши, и бросим на солнце, чтобы хорошенько поджарилось для ворон. Еще какие-то вопросы и пожелания будут?

Люди отступили. По перекошенным от страха лицам было видно, что этот человек не бросает обещания на ветер. На меня больше не пялились.

— Собираем девок и грузим в повозки, — приказал он. — И не забывайте накидывать им на головы тряпки, чтобы солнце не сожгло кожу. Эта поедет в моей.

Предупреждая недовольные восклицания, он добавил:

— Я поеду верхом. В моей повозке поедет эта рабыня, а еще та, с желтой кожей и с та, что с белой. И еще эта, последняя. Приступайте. Эту отнесу сам.

Словно говорит с малыми детьми, человек добавил:

— Таким драгоценным цветком может владеть лишь благородный газдэ.

Он приподнял меня, словно я ничего не вешу, и, прижимая к груди, понес куда-то. От слабости голова безвольно моталась из стороны в сторону, а еще тошнило и несмотря на жару бил озноб.

* * *

Снилось, что меня бросили в раскаленной пустыне. Солнце нещадно жжет кожу, во рту пересохло. Я пытаюсь ползти в поисках хоть какой-то защиты от солнечных лучей и глотка воды, но ничего не выходит. Тело деревянное, голова кружится.

— Пить, — шепчу потрескавшимися губами. — Пить…

Откуда ни возьмись, появилась Лана. Сестренка водит по мне ладонями, они влажные, словно она окунула их в священные воды Гонгмы. Когда она приступает к лицу, я прошу дать мне попить, но Лана почему-то не слышит меня. И тогда я плачу от бессилия.

Разбудило прикосновение чего-то влажного к губам.

— Пить, — прохрипела я, жадно слизывая капли.

— Да, красавица, просыпайся. Тебе нужно подкрепить силы, — сказал мужской голос и я узнала того, к кому обращались «газдэ».

Я с трудом разлепила веки, и, когда мою голову приподняли и поднесли к губам глиняную бутыль, принялась жадно пить. Сделав несколько глотков я так устала, что едва газдэ перестал держать меня, откинулась обратно и закрыла глаза.

— Нет, красавица, — сказали мне. — Пока рано засыпать. Тебе надо поесть.

Желудок жалобно отозвался на слова человека.

Он снова поднял меня, на этот раз подложив какой-то тюк под спину и голову, чтобы я могла сидеть.

— Я приказал зарезать курицу специально для тебя, — сообщил человек. — Тебе нужны силы.

Он накормил меня бульоном с ложки, и терпеливо вытер губы, как заботливая нянька.

Блаженное тепло разлилось по телу. Я огляделась и поняла, что нахожусь в одной из крытых повозок, о которых говорил этот человек, пока я не потеряла сознание. Я лежу на низком ложе, у соседней стены такое же, длинное, во всю стену. Кажется, ложе это называется топчан. Рядом стоят сундуки и ящики. Сквозь протертую ткань над головой пробиваются солнечные лучи. Воздух пыльный и знойный, но несмотря на духоту, я дрожу.

— У тебя лихорадка, — сказал мне человек. — Но тебе уже лучше. Главное, хорошо питаться и скоро встанешь на ноги.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Называй меня газдэ, Рахат, — ответил человек. — Это означает «хозяин». И пока мы не доехали до Аоса, я твой хозяин.

Я помотала головой, отчего в ушах зашумело.

— Я — дочь тсара, Оридана Мудрого и тсари, Велеи Огненной, — сказала я. — Мои родные ищут меня. Если поможешь добраться до Вершины Мира…

— Помолчи, — отмахнулись от меня, как от назойливой мухи. — Тебе вредно много говорить. Слишком слаба. Но о какой Вершине Мира ты говоришь?

— О той, на которой расположены семь тсарств, семь Джаров, — ответила я. — Меня ищут. Помоги.