Избранная дракона

— Тебя ожидает тизария Нельмела! — дама махнула рукой, приглашая скорее войти. Мы с Ковеном переглянулись.

Тизария волновалась.

— Гленапупа! — начала она речь. — Сегодня от тебя зависит будущее Лагеарнии…

Если рассчитывала так привести меня в чувства, настроить на нужный лад, то сделала все не верно. Ей Богу, если бы не уравновешенный, мудрый Варк, затрясло бы, как липку. Лишь передавшаяся мне толика его уверенности, помогла сдержаться от подступающей паники.

— Я не акробатка из бродячей труппы, чтобы выполнять их прихоти, — возразила не громко, но четко. — Условия выставляют слабым, поэтому сегодня, возможно, состоится лишь знакомство.

У Нельмелы вытянулось лицо, перехватило дыхание, однако неожиданно она согласилась.

— А верно говоришь! Узнаю речь истинной заклинательницы, — тизария отошла, села в мое кресло, оглядела придирчиво и продолжала: — Я бы не спешила показывать тебя, но жрец уверил: сегодня удачный день. Ночью, находясь на грани бытия, он молился Лучезарным, и они дали ему знак.

— Тогда будем собираться? — выдохнула я.

— Будем, — кивнула Нельмела. — Ковен, иди, разведай обстановку.

Вот так тизарина, как мальчишку, выставили из покоев. И послушный сын пошел исполнять наказ матери, которая принялась хлопотать надо мною, как над дочерью.

Понимаю: у нее ко мне тоже корысть, но в сравнении с Кхартом, Эбеком, вечно занятым непонятно чем, она не так плоха. Пусть властная, суховатая, подозрительная, но совсем не глупая. Недалекая тизария среди плотоядных придворных долго не прожила бы. Однако любящая мать, сильная, целеустремленная женщина, борющаяся за себя, жизнь единственного сына, трон, принадлежащий им по праву, и за Лагеарнию.

Про священный цвет апатцев Нельмела не знала, и я осторожно рассказала, что прочитала где-то о нем… Удивительно, но спорить она не стала. Только когда попросила какое-нибудь украшение с синими аметистами, тизария растерялась.

— Жди, — произнесла задумчиво и убежала. Не попросила принести даму, а сама, ножками пошла.

Вернулась с резным сундучком, из которого торжественно достала изумительной красоты ожерелье, закрывающее горло и грудь. Приложила ко мне, приценилась. — Не знаю, откуда узнала о «синей бездне», но я подозревала, что знаешь. Оно принадлежало дочери последнего заклинателя. Великолепное, правда? Восхищаюсь красотой камней и работой ювелира, но боюсь надевать. Все время кажется, что гнев падет на меня и Ковена за алчность и неуважение, — она замолчала. — Никогда не понимала, чего Идару не хватало? Но прошлое не изменить. Остается охранять ожерелье от жадных лап очередных фавориток и вспоминать о былом величии, — застегнула его на шее. Повернула к себе и посмотрела в глаза.

— Я никогда не верила в верность мужчин, но легкомыслие деда и отца Ковен прочувствовал на себе. Поэтому, если он и не станет верным мужем, к супруге будет относиться с уважением.

— А если есть чувства, и измена рвет сердце?

— У тизарии не должно быть сердца. Только разум. Как и у заклинательницы, — Нельмела положила ладони мне на плечи и бережно встряхнула. — Власть желанна для людей, и они идут к ней, используя все способы, особенно этот. — Коснулась груди и, поймав мой взгляд, грустно улыбнулась.

— Думаешь, я хотела власти? Унижение, жажда выжить, отомстить — разве все это стоит этого? — она провела рукой по аметистам насыщенного иссиня-фиолетового цвет, с загадочной чернотой. Бирюзовые бусины, гармонично вплетенные в золотое плетение, оттеняли их глубину и благородство. — Ладно, достаточно о грустном. Надо и о деле поговорить. Не думаю, чтобы за сутки ты научилась контролировать драконов. Но призывать надо. Поэтому, призывай, думая о себе. Мы с Ковеном будем начеку. Жрец твой сам увернется. А остальное, как будет, — еще раз встряхнула напутственно. — А пока соберись с силами. Обед уже скоро.

Тиаса все это время ожидала за дверью. Но стойко выдержала ожидание и, когда вошла, увидела меня — сложила на груди руки и всхлипнула:

— Глена! Какая ты… красивая! — и попятилась к выходу.

— Куда? — рявкнула я.

— Мне сказали: ты очень занята. Я завтра зайду.

— Нет. Сегодня! Я пока сосредоточусь, а ты можешь сходить, навестить своего остолопа со сломанной ногой. Если что, будешь после меня утешать и отпаивать успокоительным.

— Ты меня пугаешь!

— Сама боюсь, — отмахнулась. — Ладно, иди и проведай хромоногого! Мне с духом собраться надо, а то я нервничаю!

— Кто нервничает? — голос Варка послышался раньше, чем он вошел. — Я же объяснял: сегодня состоится лишь встреча.

— А сколько людей приглашено? — спохватилась я. Однако, как ни волновалась, заметила, что сегодня он облачен в парадную жреческую тунику с длинными рукавами, до пят и всю расшитую золотом. Целое произведение искусства, а уж на ладной мужской фигуре — закачаться от восхищения можно.

— Столы накрывают в беседке, что посреди пруда. Сама понимаешь, в ней много народа не поместится. Удачный день, — Варк улыбнулся, довольный моим восторженным взглядом. — И пусть Гиида защитит Каонака.