Избранная лирика

Мы не верим,
единоверцы,
что состаримся наконец,
что сегодня
на срезе сердца —
пятьдесят годовых колец.

Нам толкуют

про жизненный опыт,
дескать, время —
оно течёт...
Лесорубов и землекопов,
не пугает нас этот счёт.

А пугающих —

ну их к чёрту!
Их послушать,
так в гроб ложись.
По-иному, большому счёту
мы отчитываемся
за жизнь.

На неласковой параллели,

где раздолье бедовым снегам,
даже птицы
в полёте колели
и как камень
валились к ногам.

Не поймёшь —

целина иль дорога,
необжитый белёсый простор.
Трехэтажным воззванием к богу
согревается парень-шофёр.

Но в какую б

глухую замять
задыхаясь идти ни пришлось —
узелков не вязали на память,
не копили змеиную злость.

Мёрзлый камень дробили

до пота,
волокли на «козе» кирпичи.
И шутили:
— Большая работа
и совсем небольшие харчи...

По тяжёлым брели просёлкам,

в загазованный лезли забой,

память

срубленных нами посёлков
оставляли всегда за собой.

Потому,

что мы крепко верили,
в силе дружбы убеждены:
за святое
людское доверие
не бывает иной цены.

И хоть с ног

сшибала усталость,
в лапник,
брошенный у костра,
до полуночи
песня металась –
нашей молодости сестра.

Он от сердца идёт

и к сердцу,
оголённый провод строки…

Жизнелюбы

и единоверцы,
не торопимся в старики.

* Начиная с околичностей... *

Начиная с околичностей,
избегая слов в упор,
ты опять о культе личности
поднимаешь разговор.

Оправляя брючки узкие,

сморщив ясное чело,
ты коришь «покорство русское»
беззастенчиво и зло.

Ты разишь словами колкими,

чтобы — в душу и до дна...
За твоими недомолвками
чья-то выучка видна.

Никого не упрекали мы,

что утратам нет числа,
очень трудно, неприкаянно
наша молодость прошла.

Не играя в прятки с правдою,

не страшимся честных слов —
за колючими оградами
много сложено голов.

Мы вернулись.

Не убитые
ни цингою, ни трудом,
не с дешёвою обидою
вспоминаем мы о том.

По особенному больно нам

было, может быть, всегда,
что на шапке у конвойного
наша красная звезда.

Мы вернулись.

Но не каждому
разрешается пока
нашей болью, нашей жаждою
спекулировать с лотка.

И с застенчивостью девичьей,

принимая скорбный вид,
оглашать никчемный перечень
личных болей и обид.

В этих лет суровой повести

на тяжёлые слова
только людям с чистой совестью
доверяются права.

Если выдюжили, выстояли

силой правды и любви,
значит, были коммунистами —
настоящими людьми.

СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ