Избранник Ада

– Видишь ли, дорогой Коля, Ад – это, по сути дела, в первую очередь, тюрьма. Тюрьма для грешников. И Бог без нас не может обойтись, мы Ему нужны уже хотя бы потому, что у Него нет тюрьмы. Ему – такому хорошему и правильному, не положено иметь ее по определению. Как же? – Он же Бог, добрый и справедливый, Ему нельзя наказывать, только благие дела устраивать. Вот Он нам и поставляет грешные души на исправление. Кто-то остается здесь навсегда, мелких же грешников ждет свой срок исправительных наказаний, после чего мы отпускаем их в Рай или в повторный путь в другом теле на Землю, для самосовершенствования. Это как на земле – есть пожизненное заключение для преступников, а есть сроки исправления, после чего их ждет воля. К тому же многих после наказания мы отправляем обратно на Землю. И там определяем им зеркальную Судьбу. Например, был убийцей при старой жизни, а теперь будешь сам убитым – для прочувствования, так сказать, ситуации. Ну, а кое-кто и у нас остается по доброй воле сам…

Баал-берита щелкнул пальцами, и бес мигом слетал за второй бутылкой пива. Когда он набулькал его в кружку, писарь отпил несколько глотков и продолжил:

– Сейчас я тебе дополню рассказ о том, каковы же на самом деле мучения адовы. Здесь они многократно идут по кругу: от малого греха к большому преступлению. И никто тут никого на сковородках не жарит, это все байки для слабонервных. Например, ежели был на земле насильником, то и в Аду будет насилован демонами, ежели совершала насильственные роды до срока, то сама окажется на месте нерожденного мученически загубленного младенца, ежели убивал кто, будет убиваем в Аду точно так же, снова воскрешаем будет и убиваем опять. Ежели самоубийство совершил, будет производить самоубийство снова и снова, но окончательной смерти не примет, а только иметь будет беспросветные муки, ибо в Аду обитатели его нетленны, как и в Раю. И когда один круг мучений грешника закончится, от мучений малых до мучений великих, которые совершал он при жизни своей, тогда они начнутся сызнова, и так будет продолжаться без конца и без края. Пока не кончится его срок, определенный ему Богом, если этот срок, конечно, не бессрочный. И каждый получит по грехам своим.

Одно грешникам утешение: когда они пройдут по кругу мучений единожды, то уже будут знать, что их ожидает снова, и, мучаясь на последних, тяжких стадиях своего круга, грешники с вожделением будут ожидать, когда сей круг закончится и начнется новый, ибо начальные муки не столь тяжелы. Таковы истинные круги Ада, – закончил свой рассказ писарь. Потом, помолчав, добавил. – К тому ж, выпущенная для реикарнации душа может на земле появиться очень скоро. Но это – по земному течению времени. Мы же здесь прессуем время для грешников. К примеру, если на Земле пройдет год, то у нас за это земное время в камере исправления может пройти и сто и тысяча лет, это как Бог решит – сколько грешнику мучиться. Ведь мы сами не определяем сроки наказания, все приговоры на грешных мы получаем из Небесной Канцелярии.

– Выходит, уважаемый Баал-берита, поскольку я крупно не грешил, то меня сильно и не накажут, так? Я не воровал, не грабил. Так, может, обманул только кого по пустякам или обидел невзначай, – повеселев от малозначности своих прегрешений, сказал я.

– По идее – да, – коротко и смято глянув на меня, отозвался Баал-берита. – Ну, пообижали бы тебя тут невзначай, ну пообманывали, да и выпустили вон отсюда в Рай или для рождения в новом теле на Земле. Но тем, кто продал нам душу там, на Земле, вообще здесь не наказуем и живет у нас лучше, нежели у Бога в Раю. Другое дело, Коля, что не у всякого Дьявол готов купить его душу. Это тоже все байки для доверчивых, будто Ему человечьи души нужны, как воздух. Никчемные душонки ему не требуются, хотя их и рады предложить неимоверное число человеков. В основном, Коля, это лодыри и слабые волей люди. Зачем нам такое дерьмо?

– Значит, моя душа вам годится? И что ж в ней такого особенного? И как же меня планируют использовать: сделать кровожадным марксистом Пол Потом, Джеком-Потрошителем или каким-то иным злодеем мирового масштаба?

От высказанной самому себе собственной перспективы у меня сделалось такое настроение, что хотелось плюнуть.

– А настоящему злодею продавать душу вовсе и не требуется, он и так по смерти станет нашим, – ответил писарь. – Нам служат правители и гении вроде Ирода, Калигулы, Кромвеля, Ленина.

– А я – тоже гений? – спросил я, окрыленный лестной перспективой услышать о себе положительный ответ.

Баал-берита посмотрел на меня, как на детсадовца младшей группы, который безапелляционно заявил няне, что станет космонавтом:

– Ну, если тебе добавить лошадиного трудолюбия, то вполне можешь им стать. Но я успокою тебя, напрямую мы тебя использовать не будем, не волнуйся.

– Что же я должен сделать для вас?