Избранник Небес

Лука пощелкал пальцами перед его лицом, но кардинал, войдя в глубокий транс, продолжал перечитывать текст заклинаний в пятый или шестой раз, никак не реагируя на примитивные тесты врача.

— Он мне чем-то напоминает турецкого дервиша, — сказал Бруно.

— Да, только без колпака и не крутится, а в целом — эффект точно такой же, — согласился с ним Джузеппе.

— Может, вы его просто больно ущипнете? — усаживая в кресло падре, предложил Тонелло, не желая усложнять банальную, на его взгляд, ситуацию.

— Ты предлагаешь вот так просто взять и больно ущипнуть кардинала? — смутившись, спросил главный врач.

— Ну… не обязательно за задницу, хотя, судя по его комплекции, больше и ущипнуть не за что. Одни кожа да кости, — не растерялся анестезиолог Ломбарди.

Прижимая кейс со шкатулкой к груди, падре дрожал всем телом. Он все еще находился в состоянии сильного стресса. Ломбарди заставил его принять сразу две таблетки валиума и одну корвалола. Заметив, как врачи втроем укладывают кардинала на носилки, а реаниматолог набирает в шприц из ампулы препарат, он слабым голосом обратился к ним:

— Оставьте Его Преосвященство в покое. Он сам скоро придет в себя.

— Хм… очень похоже на то, что без нашей помощи у него это не получится, — сказал главврач Гаспирини, проверяя фонариком расширенные зрачки кардинала.

— С ним вот-вот может случиться второй инфаркт. Сердце не выдержит такой нагрузки. Нужно срочно привести его в чувство, — читая мысли главврача, согласился с ним реаниматолог Бруно.

Пока Ломбарди вводил два куба адреналина кардиналу внутривенно, врачи осматривали погибших охранников и двух сестер милосердия.

— По-видимому, смерть наступила у всех от удушья. Тела сильно разбухли от укусов, — сделал заключение Джузеппе Лонго.

— На них буквально нет живого места. Анафилактический шок тоже нельзя сбрасывать со счетов, — добавил Бруно Тонелло.

В холл вошли санитары, которые осматривали тела выбежавших наружу госпитальеров. Скрестив руки и отрицательно покачав головой, старший из них доложил главврачу:

— Те двое в черных костюмах, что приехали утром раньше других, тоже мертвы. Они даже не успели добежать к машине. Жуткая смерть.

— Итого получается десять. Вместе с этим епископом — одиннадцать, — подсчитал потери Лука Гаспирини.

Не желая обсуждать с коллегами произошедшее, он распорядился:

— Подгоните дежурную машину ко входу, всякое может по дороге случиться. Вызовите полицию только после того, как я увезу из больницы кардинала и падре. Расскажите им все, как было. Нам нечего скрывать.

— Вы думаете, полицейские поверят в эту историю о песьих мухах?

— Не убирайте пепел и не прикасайтесь к телам. В конце концов, это их работа, а не наша. Пусть себе что хотят, то и думают.

Санитары погрузили носилки с кардиналом в карету «скорой помощи» во второй раз за семь часов. После того как падре разместился вместе с реаниматологом в салоне, а главврач Гаспирини занял место в кабине рядом с водителем, «скорая» плавно тронулась с места. Уже через минуту, проехав мимо поста охраны римской резиденции госпитальеров «Палаццо Мальта», машина выехала с включенной сиреной и мигалками на виа де Кондотти.

Еще раз убедившись в том, что оказывать первую помощь было некому и все лежащие на полу в холле люди были мертвы, дежурный врач приемного отделения Джузеппе Лонго и его коллега анестезиолог Тони Ломбарди решили выпить кофе. Они присели на диван напротив черного мага Бартануры, у которого от пулевого ранения была сильно раздроблена черепная кость и зияла дыра размером с грецкий орех в голове.

— Ранение, несовместимое с жизнью. Такое впечатление, что в него стреляли из винчестера, — закурив сигарету, сказал Джузеппе.

— В таких случаях принято говорить: «он не мучился, смерть наступила мгновенно». Хотя на самом деле, кто знает, что чувствует человек, когда пуля сначала дробит на мелкие куски его черепушку, а потом разрывает мозги, превращая их в тартар из лосося, — сделав глоток кофе, сказал молодой анестезиолог, который всего два года тому назад окончил римский университет.

— А почему из лосося? — спросил дежурный врач, к чему-то прислушиваясь с правой стороны от себя.

— Черт его знает, к слову пришлось. Вчера сидел с подругой в ресторане, она снова заказала тартар из лосося. Она его постоянно заказывает, а съедает едва половину. Я ее спрашиваю — зачем ты его заказываешь, если он тебе не…

— Тсс… ты слышишь? — приложив палец к губам, спросил Джузеппе.

Тони выдохнул дым прямо в окровавленное лицо Бартануры. Он сбил пепел от сигареты на пол, сплошь покрытый черным смолянистым порошком, в который превратились мертвые мухи, и замер на три-четыре секунды.

— Слышу, отчетливо слышу. Справа от тебя какой-то шепот, — тихо произнес он.

— Это латынь. Возможно, какая-то молитва, но по интонации голоса больше похоже на заклинание от демонов. Вот сейчас было особенно четко. Ты слышал? — спросил дежурный врач Лонго.

— Effundam de Spiritu meo, — повторил за призраком Ломбарди.

— Излию от Духа моего. Какое отношение эти слова могут иметь к молитве от злых сил? — удивился Джузеппе.