Избранник Пентакля

— Придворный маг герцога Биланского с друзьями, — сказал Борланд, вытягивая вперед руку с золотым перстнем. — Пришли допросить узника по имени Филгор. По личному распоряжению герцога. — Тут он слегка слукавил, в чем уже и не было особой надобности, ибо надменное выражение на лице лысого ментора сменилось подобострастным, едва тот услышал слова «придворный маг».

— О, так это вам к начальнику нашему надо, к господину Эйнарсу, — засуетился мужик. — Наверх идемте, я провожу.

Когда лысый заговорил о своем шефе, воображение Борланда нарисовало портрет тучного, неповоротливого и предельно чванливого хама — каким же еще быть менторскому начальнику? Но человек, встретивший их в просторном кабинете на втором этаже, был совсем не таким. Статью он почти не уступал самому Борланду, взгляд имел ясный, говорил учтиво и старался вникнуть в суть вещей. Вовсе не потому, что один из визитеров превосходил его чином: просто таким он был человеком — начальник биланской полиции Эйнарс.

Прежде чем вести гостей к узнику, он напоил их вкуснейшим чаем, а попутно рассказал несколько веселых баек из жизни биланских менторов. Для всех троих эта информация была абсолютно бесполезна, но в устах Эйнарса она звучала на удивление живо и интересно.

— Тюрьма сейчас — не слишком популярное место, — смеясь, сказал Эйнарс, потянув кольцо на массивной двери острога. — Злодеев в городе почти не осталось. Цвет местной преступности обитает именно здесь. В основном — мелкие воришки, которых просто высекут и отпустят. «Веселые лезвия», думаю, задержатся в тюрьме надолго: у них за плечами солидный запас грешков. А вот что будет с Филгором — не знаю. Раньше он ни в чем подобном замечен не был.

— Как мне кажется, этот разбойник должен быть наказан по всей строгости закона, — сказал Борланд. — Но мы не судить его идем, а всего лишь допрашивать. Филгор ведь действовал не один, и как минимум трое его сообщников до сих пор находятся на свободе.

— Вот как? Надеюсь, он не станет артачиться.

Четверка, возглавляемая Эйнарсом, двигалась по длинному коридору, по обе стороны которого располагались камеры. Большинство из них пустовало, лишь в нескольких находились какие-то люди. Индалинэ усмехнулся, увидев за решетками хмурые лица Тригса, Эйба и Гаргона — ввиду малой «заселенности» тюрьмы каждый из «Веселых лезвий» получил отдельные «апартаменты».

— Мы почти пришли. — Эйнарс свернул за угол и остановился. — А вот и Филгор.

Начальник полиции забряцал связкой ключей, нашел нужный и отпер решетчатую дверь. Узник, сидевший на лавке возле стены, поднял на вошедших пронзительный злобный взгляд.

— Привет, Филгор, — весело произнес Эйнарс- Ты у нас, похоже, важная птица. Сам придворный маг пришел тебя навестить. Кто-нибудь, принесите стул! — крикнул шеф полиции в коридор надзирателям.

При виде Борланда бледное лицо Филгора исказила гримаса нечеловеческой ярости. «Еще бы, — усмехнулся про себя Весельчак, — это же я тебя изловил».

— Ну, здравствуй, Филгор, — сказал он, подойдя к узнику. — Настало время поделиться своими тайнами с городскими властями. Не возражаешь?

— Я буду говорить только с королем, — заявил Филгор.

Эйнарс прыснул со смеху. Заулыбались и остальные. Надзиратель внес в камеру деревянный табурет.

— Я бы рад устроить тебе встречу с его величеством, — сказал Борланд. — Но вот незадача — король сейчас очень занят, и его лучше не беспокоить. Государственные дела, понимаешь ли… Впрочем, конечно, не в этом дело. Вряд ли король снизойдет до беседы с таким мелким негодяем, как ты.

— Я не мелкий, — с достоинством произнес Филгор. — Вы все скоро это поймете.

— Вот с этого момента — поподробнее, пожалуйста! — Борланд взял табурет из рук стоявшего у дверей надзирателя и сел напротив узника. — Не бойся, Филгор, мы тебе не враги. Мы тебя уважаем. Ведь у тебя есть могущественные покровители, которые в любой миг могут прийти и жестоко наказать нас, не так ли?

— Это уж точно, — ухмыльнулся Филгор.

— Как раз о них я и хотел поговорить. — Борланд сощурился. — Очень хочется знать, как они выглядят. Может быть — вот так? — Весельчак коснулся перстня на левой руке узника.

Филгор занервничал, поняв, что сболтнул лишнего. Лицо его выдавало напряженную работу мысли. Пленник лихорадочно соображал, как выпутаться из сложившейся нелегкой ситуации.

— Это кольцо — семейная реликвия, — сказал наконец он. — Я солгал, согласившись, что пользуюсь чьей-то поддержкой. То, что случилось вчера, было обычным разбоем. Попыткой похищения. Меня вовлекли в это дело обманом.

— Конечно, дружище, ты у нас ни в чем не виноват, — горячо поддержал его Борланд. — Мы-то с тобой знаем, что это так, но вот судья, боюсь, может заупрямиться. Ты не хотел бы смягчить грозящее тебе наказание? Для этого достаточно рассказать все, что тебе известно о людях, которые, как ты утверждаешь, обманом втянули тебя в это мерзкое преступление.

— Я почти ничего о них не знаю, — начал Филгор. — Мы только вчера познакомились в таверне «Кирка и кувалда».