Избранник Пентакля

— Мне нужна твоя помощь, — вполголоса сказал он. — Какое-нибудь заклинание, что помогло бы вытянуть из него правду. Мне кажется, мы на верном пути. И если Филгор признается, сможем расковырять эту историю с Кладбищем криков всего за несколько дней.

— Что ж, такое заклинание есть, — кивнул Заффа. — Оно называется Занзара Вопрошающая. Сейчас скажу.

— Постой! — Борланд инстинктивно вскинул руки к груди, отгородившись от Заффы ладонями. — Ты ведь, в отличие от меня, настоящий маг. Если ты сейчас произнесешь заклинание, не буду ли я вынужден открыть тебе все свои секреты?

— Нет, — улыбнулся Заффа. — Даже в устах архимага волшебные слова могут остаться пустым звуком, если он не приложит волевого усилия, чтобы задействовать Силу. Пентакль Света как раз избавляет тебя от надобности в таком усилии, которое в твоем случае все равно осталось бы бесполезным. Слушай, в общем… — Заффа произнес нужные слова.

Борланд несколько раз беззвучно повторил их про себя и пошел обратно в камеру Филгора. Заффа — за ним.

— Ну что ж, дружище Филгор, сейчас мы узнаем, кто ты таков на самом деле, — сказал Весельчак, усаживаясь на прежнее место. Филгор напрягся. — Не бойся, ты при этом не пострадаешь. — Борланд направил на узника указательный палец правой руки и нараспев произнес:

— Занзара Шарк-Лаар!

Кисть Борланда начала светиться фиолетовым. Яркий магический луч вырвался из вытянутого пальца и ударил в грудь Филгора, рассыпавшись фонтаном серебряных искр. Узника отбросило к стене. Закрыв глаза, он уронил голову на грудь. Но уже через мгновение Филгор снова смотрел на Борланда.

— О! — весело воскликнул он. — Да это же мой друг, придворный маг! Знаешь, дружище, ты в этом мире единственный, кому я могу доверять. Я непременно должен поведать тебе о том, что гнетет мою душу!

— Я весь внимание, друг. — Борланд подмигнул ошалевшему от происходящего Эйнарсу и снова вперил пристальный взгляд в лицо Филгора.

— Полгода назад мой приятель Хагнир открыл мне страшную тайну, — начал рассказывать тот. — Он сказал, что Владыки, похороненные на нашем Кладбище криков, могу быть разбужены. А потом они поведут тех, кто поможет им воскреснуть, к славе и процветанию.

— Владыками вы называете дзергов?

— Да, именно их. Мы носим эти перстни, — приподнял Филгор левую руку, — в память о древних Владыках, которым служим.

— Перстни вы откопали на кладбище?

— Нет, их сделал какой-то знакомый Хагнира. Хагнир раздал нам перстни перед тем, как мы начали… — Филгор, и без того не отличавшийся здоровым цветом лица, стал вдруг белым, как мертвая кость, и осекся.

— Начали что? — Борланд склонился к самому лицу допрашиваемого.

— Приносить… жертвы. — Филгор тяжело задышал, а лицо его скривилось, точно от страшной боли. — Чтобы… поднять Владык, нужны… жертвы. — Узник застонал и выгнулся дугой, как если бы кто-то прижал раскаленное тавро к его крестцу.

— Филгор, что с тобой? Ты меня слышишь? — Протянув руку, Борланд потрепал своего визави по щекам.

Тот ничего не ответил, а резко подался вперед, попытавшись… укусить Борланда!

Весельчак едва успел отдернуть кисть — зубы Филгора щелкнули в сантиметре от его пальцев.

— Ты что, ополоумел? — воскликнул Борланд. — Это же я, твой друг! Придворный маг!

Филгор поднял голову, и Борланд, Заффа, Эйнарс и Итрандил увидели, что у него больше нет зрачков — остались только пронизанные жилками кровеносных сосудов глазные яблоки. Филгор издавал злобное шипение. Из уголков его рта потекла желтоватая пена. Казалось, обезумевший человек готов наброситься на тех, кто стоял у него на пути, но вместо этого Филгор отступил назад. Отступать особо было некуда — позади находилась отвесная стена. По ней-то и пополз Филгор — спиной назад, будто волшебная сила помогала ему держаться на серой поверхности, нарушая законы физики. Перебирая руками и ногами на манер ящерицы, он продолжал смотреть на стоявших внизу троих людей и эльфа своими страшными пустыми глазами. Даже самый ловкий из цирковых акробатов не смог бы сотворить такое!

— Оборотень! — воскликнул Эйнарс, хватаясь за булаву.

Борланд сделал шаг назад, выхватил меч и выставил его перед собой. Индалинэ сложил пальцы, приготовившись швырнуть в сверхъестественного врага энергетический заряд. Лишь Заффа сохранял спокойствие.

— Нет, он не оборотень, — сказал торговец. — Это обычная одержимость. Правда «хозяин» у нашего приятеля не совсем обычный. Один из дзергов, чьи кости лежат на Кладбище криков.

— Вы так спокойно говорите об этом, словно подобное творится в городе сплошь и рядом, — усмехнулся Индалинэ.

— Судя по всему, скоро начнет твориться, — флегматично ответствовал Заффа. — Надо привыкать.

Филгор взобрался под самый потолок и заговорил. Но слова, слетавшие с его языка, не принадлежали к человеческой речи. Голос Филгора изменился и стал похож на глухое рычание — как если бы лесной волк вдруг научился говорить.

— Инхарга! — выкрикнул Филгор, неестественно поводя головой. — Дзоргон! Вахра бар-Омдал!

— Ну, точно, — констатировал Заффа. — Это язык дзергов.