Избранник вечности

После прохода через расщелину между двумя близко расположенными скалами им открылось небольшое равнинное место с группами деревьев и кустарниковыми зарослями; невероятно, но на высоте пульсировал родник, обеспечивавший жизнь редкому растительному миру. Вода показалась божественным напитком…

Каллисфен догадался, что деревья посадили давно, за ними раньше ухаживали. На это указывали остатки дорожек из каменных плиток…

Поодаль на выровненной от камней площадке возвышалось сооружение пирамидальной формы, сложенное уступами. Насчитали девять каменных платформ; на верхней площадке находилось искомое погребальное сооружение. Проводник сообщил, что до недавнего времени его охраняли воины из гарнизона Пасаргад. После событий в Персеполе персы разбежались, а грабители побывать не успели.

Александр пожелал увидеть склеп. Поднимались по ступеням, выдолбленным в массиве каменного сооружения. Он шёл первый, а когда оказался у цели, ощутил волнение оттого, что прикоснётся к действительно великому прошлому Персии. Окажется один на один с прахом всесильного повелителя народов…

Вход в склеп прикрывался дверью из толстой листовой бронзы, изрядно потемневшей от времени. Александр вчитался в надпись, выбитую над входом — помимо персидской вязи хорошо сохранилась ещё на греческом языке:

«Человек, кто бы ты ни был и откуда бы ни шёл, знай, что здесь покоится Кир, царь Азии, Великий царь народов и царей, создатель персидского могущества. Я царь, но не завидуй мне — ты видишь перед собой всего лишь горсть земли, покрывающей мой прах».

Поймал себя на мысли: «Неужели закон природы для человека столь безжалостен, что, какую бы силу ни имел он при жизни, какой бы властью ни обладал — один конец, неизбежный… Персы, греки и другие народы называли Кира «Сотрясателем Мира». Его прах лежит здесь… Прав был Аристотель, когда говорил, что жизнь не стоит тратить на грубые нравы и убийства. Лучше обойти всю землю и поделиться с людьми накопленной мудростью, научить справедливости и добропорядочности…

Каллисфен вернул его к действительности:

— Я знаю, чем закончил Кир.

— Есть два пути для царей — в сражении с врагом или на постели немощным стариком.

— Он не вернулся из похода. Воевал с кочевыми массагетами за Каспийскими Воротами*.

— Что с ним случилось, мне будет интересно узнать.

Каллисфен поведал о том, что вычитал у Геродота. Зная пристрастие кочевников к вину и грабежам, Кир отправил впереди войска караван, нагруженный бурдюками с вином, умышленно, без надлежащей охраны. Массагеты разграбили обоз и перепились так что персы взяли их обездвиженными. Все оказались в плену вместе с сыном царицы Томирис. Сын не выдержал бесчестия и заколол себя собственным ножом. Томирис сильно горевала, потом разгневалась оттого, что Кир не храбростью, а вероломством одолел сына. Призвала на совет дружественные племена, уговорила дать ей объединённое войско, которое повела против Кира. В сражении персидского царя поразила отравленная массагетская стрела. Почти всё войско погибло. После долгих переговоров с Томирис сыну Кира Камбизу удалось забрать тело отца; оно оказалось обезглавленным. Царица велела засунуть голову персидского царя в бурдюк с вином, приговаривая: «Напейся сполна своего вина».

Выслушав до конца историю смерти Кира, Александр помрачнел.

— Удручающий исход для великого царя, — задумчиво произнёс он. — Но я привык врагов побеждать, а не осуждать. Я понимаю Томирис. Я тоже предпочитаю встречаться с врагом в открытом поединке. Но как мог Кир, достигнувший могущества царь, не разглядеть в ней соперника, достойного себя? Хитрость нужна стратегу, а для царей предполагаются другие пределы мужества.

Приложив много усилий, гвардейцы открыли дверь. В полусумраке помещения Александр рассмотрел ложе из чистого золота; рядом такой же стол, сверху много золотых кубков с драгоценными камнями, в углу парадные царские одеяния, украшения с драгоценными камнями. Отдельно возвышался мраморный саркофаг. Царь обошёл помещение, внимательно вглядываясь в обстановку, и произнес:

— Пусть Кир спокойно остаётся здесь. Никто, чтобы не тревожил.

Гефестион с удивлением воскликнул:

— Александр, забери золото! Это твоя добыча!

— Цари не грабят могилы царей!

Александр произнёс слова жестко, не позволяя сомневаться в его волеизъявлении. Каллисфен, чтобы смягчить разговор, снова припомнил Геродота:

— Когда Дарий Первый покорил Вавилон, ему показали гробницу царицы Нитокрис с надписью: «Если кто-нибудь из царей будет иметь нужду в деньгах, пусть откроет мою гробницу и возьмет денег. Но пусть без нужды не открывает. А лучше вовсе не откроет». Царю персов показалось мало захваченной добычи, ему захотелось заглянуть в гробницу. Сокровищ не обнаружил, но прочитал другую надпись, что находилась внутри: «Ты на самом деле жадный из царей, если разорил гробницу покойника».

Александр одобрительно хмыкнул и обратился к Гефестиону: