Избранник вечности

Александр слушал Динократа, и уже видел свою статую, этот необычный город. В душе рождался восторг. Неожиданно услышал издевательский голос Гефестиона:

— Александр, можно спросить у этого чудака, чем люди будут питаться? Где на Афоне разместятся поля для возделывания зерна, овощей и другой пищи?

Динократ не растерялся:

— Корабли доставят продовольствие из соседних городов.

Александр понял свой промах и, похоже, обрадовался своевременному вопросу друга:

— Гефестион прав! Морская блокада или длительная непогода, отсутствие навигации поставят под угрозу жизнь придуманного тобой города. Младенец не развивается без материнского молока, и город без урожая с собственных полей не станет ни процветать, ни быть плотно населенным.

Афинянин приуныл. Царь снисходительно похлопал его по плечу.

— Прошу тебя, Динократ, оставь Афон в первозданном виде, как затеял его Зевс. Хватит того, что Ксеркс прорыл через Афон не нужный никому канал.

Динократ не сдавался:

— Царь, не отказывайся! Город на Афоне вознесёт тебя над безрассудством Ксеркса!

— Прекрати пустой разговор!

Александр уже думал, чем занять этого, сразу видно, непростого афинянина.

— Ладно, соглашусь с тобой, что замысел неплохой. Только несвоевременный. Но ты не потеряйся, будь рядом. Ты понадобишься.

Александр улыбнулся.

— А пока не за замысел твой, а за шутовство, чем развлёк нас всех, получишь немного монет. На первый случай, чтобы не бедствовал.

* * *

Перед тем как отправиться по Нилу в поисках места для Нового города, царь вспомнил о Динократе. Поручил найти. Встретил без обиняков вопросом то ли в шутку, то ли всерьёз:

— Хочешь построить город? Есть возможность!

Динократ едва сдержался от радости:

— Если доверишь, царь, для меня огромная честь — исполнить твою волю.

— Мне нужен большой город, мегаполис, чтобы оттуда управлять двумя царствами — Верхним и Нижним Египтами. Для этого вижу одно место — устье Нила.

Предложение не застало ваятеля врасплох. Он слышал о «привычках» македонского царя возводить города на новых землях. Ещё царевичем основал на земле медов первый город своего имени. У Илиона заложил ещё один Александрополь, другой — после победы у Исса. Но эти города по значимости и малочисленности жителей не отличались от обычных крепостей-поселений, где селились македонские увечные воины и ветераны. Сейчас предлагалось совершить грандиозный проект. Александр развивал идею замысла:

— Александрополь на Ниле вижу городом самым современным во всех отношениях, чтобы через столетия люди помнили о его создателе. В нём должны поселиться до миллиона человек, и нужно сделать его удобным для проживания. Своим положением он превзойдёт все города Египта, и пусть возвысится он над греческими полисами настолько, что в сравнении с ним они покажутся селениями. В новом городе я хочу создать всеэллинский центр культуры, мировой мудрости и торговли между народами мира.

— Царь, позволь мне завтра же начать строить твой город. Дай месяц, нарисую план и буду готов показать. Укажи только место, где быть ему.

— Позже скажу, — отмахнулся Александр. — Рисуй планы. Разрешаю нанимать самых лучших мастеров строительного ремесла — архитектонов и хейротехтонесов. Ты будешь главнокомандующим, как я. Но в большой армии строителей. Согласен?

Динократ попытался уяснить:

— Не зная места закладки города, я могу ошибиться. Прежде чем возводить поселение, тем более город, люди изучали местные особенности. Нужно знать и направление ветров в течение года, чтобы не навредить здоровью населения.

Динократ рассказал, как поступали предки афинян в таких случаях. Они выясняли, страдает ли скот в местности от болезни или от воды или дурного пастбища. Жрецы-гадатели рассматривали печень животных, и если болезней не замечали, говорили, что климат благоприятен, в достатке есть питьевая вода и плодородные угодья для полей. И разрешали строить поселение.

— Разумно говоришь, Динократ. Но я сам не могу сказать, где будет мой Александрополь. Когда найду, покажу, будь уверен.

Выпроводив Динократа, Александр не мог успокоиться. В голову лезли мысли, одна дерзновеннее другой… Он понимал, что любая идея, какой бы значимой ни была — лишь мечта, призрак, игра воображения. От него потребуются чудовищные усилия, от всех, кто поверит в его идею. Но он знает, кто придает форму из плоти и крови собственных стремлений, какими бы безумными они ни казались — тот достоин, чтобы властвовать над миром!

В ДЕЛЬТЕ НИЛА