Избранники Небес

— Тебе бы беллетристику писать, Гатеридж. Думаю, только так и сможешь завоевать себе славу. Хочешь баллотироваться на пост руководителя? Но ведь ты слабый, бесхарактерный и нерешительный тип. Люди все еще помнят твои пламенные речи на Земле, от которых впоследствии ты как трус отказался. Бросил их на погибель, заняв себя увлекательными поисками в древних пыльных экспонатах, а когда пришло время отвечать за свои поступки, перекинул все на мои плечи. Это ты называешь ответственностью? — Браун насмешливо улыбнулась. — Не пойму, кого ты из себя возомнил: праведника, спасителя или же пророка? Ну, чего молчишь? Может, ты думал испугать меня своими словами? Надеялся, что я, скуля и поджав хвост, кинусь отсюда прочь, как какая-то дворняжка? Видно за годы нашей дружбы ты недостаточно узнал меня. Я не из тех, кто при первых же трудностях бросает все достигнутое или же в своих неудачах обвиняет судьбу. Я привыкла бороться, и в отличие от тебя, всесильный и благоразумный грамотей, я знаю, чего заслужила и где мое место.

— Твой тон и слова намекают на то, что я чужой среди экипажа «Сфинкса». Значит, я не заслужил места штурмана, и взяла ты меня на службу лишь из жалости? Правильно ли я понял тебя?

Браун молчала — и собеседник уяснил все и без слов. Он был уязвлен взбучкой, но осознавал, что в словах девушки была и доля правды.

— Что ж, если я здесь лишний, то не стану дольше задерживаться, не хочу быть сором в твоих глазах.

Эллен хотела ответить, но собеседник остановил ее речь жестом руки.

— Не стоит бросаться словами или, что еще хуже, утешать меня из жалости. Я передам свои обязанности Дорварду. Он толковый пилот, а может, и лучший, чем я.

Юный эрудит, опустив плечи, с трагическим выражением лица устремился прочь из рубки. Он предчувствовал, что команда в случае разногласий и спора примкнет к Браун, как когда-то она поддержала ее на Земле. Единственным способом одержать верх был добровольный уход капитана. Дэниел надеялся сломить твердыню своей конкурентки, но в ответ был сам сокрушен ею. Спасительным выходом для него было с достоинством покинуть сцену, пока его как жалкого и неумелого артиста публика не забросала помоями.

Элинор не ожидала такого поворота событий. Безусловно, она ценила способности своего интеллектуального противника, но тот сам решил уйти, а умолять его вернуться она считала ниже своего достоинства. Вот так и закончились все трения между капитаном и штурманом, а вместе с ними и услуги пилота Дэниела Мозеса Гатериджа.

* * *

На ремонт корабля ушло несколько дней. Механики работали посменно круглые сутки. Из-за неудачной посадки кольцевые двигатели были повреждены, да и корпус корабля был изрядно измят. Благодаря оборудованию, добытому с лунной станции, на реконструкцию «Сфинкса» потребовалось меньше времени, чем предполагалось. Экипаж готовился продолжить свой путь.

Весть об уходе Гатериджа заметно огорчила команду. Она не хотела потерять первоклассного пилота, спасшего их жизнь от верной гибели. На вопрос о причинах его ухода капитан заявила, что он был добровольным.

Однако люди прекрасно знали причины ухода. Но вмешиваться в распри интеллектуальных соперников у них не было ни малейшего желания.

Все последующие дни Дэниел был сам не свой. Насупившийся, мрачный, отрешенный от реального мира, он бродил по кораблю в безмолвном одиночестве, как призрак. Ни доктор Калветти, ни другие его последователи не могли разговорить горемыку. Питался он плохо, по ночам мучался кошмарами, и вскоре прекратил свое общение с людьми.

В один из таких скучных и нудных дней, какими они казались Дэниелу, его праздную жизнь скрасило новое знакомство. Устав от рутинных забот и страдальческих лиц пассажиров, он отправился в медицинский отсек. Нашел свободное кресло и, облокотившись, невольно задремал. Нежный женский голосок пробудил его от дремы.

Разомкнул веки и увидел перед собой красивую рыжеволосую девушку в снежном одеянии. Она лучезарно улыбалась, а голубые проницательные глаза внимательно изучали его. С виду ей было лет двадцать пять, не больше, белоснежная гладкая кожа и изящная осанка придавали ей женственность и грацию. Обладая к тому же длинными вьющими волосами, ниспадавшими до талии, стройной фигурой и миловидным личиком, она казалась ангельски красивой.

— У вас усталый вид, — произнесла она мелодичным голосом.

Молодой человек растерянно оглянулся.

— Вы ко мне обращаетесь?

— Конечно же, мистер Гатеридж. Кроме нас двоих тут никого нет.

Дэниел изумился еще больше. Незнакомку он видел впервые, мог даже поклясться, что в ряду пассажирок ее не было. А она знала его имя.

— Мисс, кто вы такая?

— Ваша должница.

— Моя? Но в чем?

— Вы спасли мне жизнь.

— Когда же это? Что-то не припомню. Вы наверняка шутите?

— Ни в коем случае, мистер Гатеридж. Позвольте представиться, Далила Стафлбрайт, для друзей я просто Джинджер[41]. Надеюсь, мы будем друзьями? — пожимая руку Дэниела, предложила девушка.

— Может быть… полагаю… А теперь освежите мою память. Где и когда произошло наше первое знакомство?

Джинджер задорно рассмеялась.