Избранница колдуна

Мило улыбаюсь мужчине. Он мне совершенно не знаком. И хоть я мало кого помню из жителей поместья, но тут совершенно уверена — этот человек прибыл с Каором, как и многие другие…

— Да, пожалуйста. — медленно произношу, на ходу решая, что ответить. Если не придумаю задание, это покажется подозрительным. — Я проголодалась после… после… приступа, — чуть запинаясь, осторожно объясняю.

Неизвестно, как он отреагирует на упоминание о пробуждении силы. Вдруг у стражника кто-то тоже пострадал там, на побережье. Но мужчина остается невозмутим.

Он коротко кивает, и просит меня лишь вернуться в спальню, потому как в коридоре холодно, и я снова могу заболеть

Быстро благодарю мужчину, снова улыбаюсь и скрываюсь внутри.

Через полчаса приходить Готиени с поздним ужином. Сегодня ее очередь ночевать со мной. Просить, оставить меня в одиночестве, не рискую. Тем более, что Каор вряд ли позволит. Может и сам припрется — вдруг у меня снова будет приступ.

За то время, пока ждала служанку, я уже успела осмотреть стену под окном и понять, что спуститься таким образом не получится. Разве что отрастить присоски на ладонях и ступнях. Гладкий каменный бок поместья совершенно не дает никакой надежды. А я не скалолаз ни капли. К тому же окно находится на высоте около семи метров. Убьюсь, как пить дать.

— Готиени, сегодня твоя очередь дежурить, — уведомляю покорно застывшую у стены служанку. — А пока приготовь мне ванну. Хочу искупаться.

Намерено выдворяю девушку из комнаты, а сама поспешно заматываю хлеб и сыр в чистую тряпицу. Мне удается даже подыскать более-менее подходящую одежду и обувь, пока служанка мотается по моим распоряжениям.

Приходится быть, конечно, осторожной и аккуратной. Но в те короткие периоды, когда остаюсь одна в комнате, успеваю отыскать в сундуках матери старое платье, в котором она, помню, любила возиться в саду, ухаживая за своими дорогими цветами, поношенные башмаки, и даже котомку.

Серая полотняная сумка служила леди Летрис для хранений мелкого садового инвентаря, грубых рабочих перчаток из жесткого полотна, пропитанного чем-то, чтоб не пропускать грязь и влагу, и других нужных мелочей.

Вывернув содержимое мешка в сундук и прикрыв вещами, складываю внутрь хлеб и сыр, пару теплых чулок, белье и вязаную, пушистую шаль. Мало ли в какую передрягу придется угодить, пока ищу работу и жилье.

Пора позаботиться о деньгах.

Сделать это даже проще, чем найти одежду. Улучив момент, когда ванну наполнили, отсылаю Готиени за новым мылом, капризно заявив, что запах роз мне надоел, и я желаю лаванду. Единственный оставшийся брусочек хранится в кладовке на первом этаже, и блондинка, тихо вздохнув, направляется туда. А у меня появляется минут десять-пятнадцать времени.

Проскальзываю через смежную дверь в покои Каора. Знаю, опекун сейчас в общем зале празднует помолвку, и еще скоро не появится. Об этом слышала, болтали слуги, сетуя, что после такой попойки придется долго убираться.

К уважаемому лорду присоединились его ближайшие соседи. И все с ног сбились, удовлетворяя желания прибывших.

Но мне эта суматоха только на руку. Полный дом чужих, незнакомых людей вполне может поспособствовать побегу.

Тихонько, не зажигая светильников, ступаю в знакомую комнату. Из окна света вполне достаточно. Покои отца Кассия помнит хорошо.

Мне прекрасно известно, где у лорда Торнеда лежат деньги и дорогие украшения, принадлежавшие леди Летрис. Да вот брать золотые монеты и драгоценности не рискну. Во-первых, шкатулка запирается на магический замок, с которым я не справлюсь. Во-вторых, ими нигде не смогу расплатиться. Нужно искать более мелкие монеты.

Положившись на удачу, которая иногда все же содействует моим начинаниям, ныряю в гардеробную Каора и принимаюсь обшаривать карманы его сюртука. Такие обеспеченные господа, как правило, не обращают внимания на завалившуюся мелочь.

Мне и правда удается найти несколько десятков медяков, пару серебрушек и даже золотой. Без зазрения совести выгребаю все. Если опекун и обнаружит пропажу, то уже будет все равно.

Возвращаюсь с удачного промысла в приподнятом настроении. Но как только переступаю порог своей спальни, испуганно замираю. Распахнув огромные шоколадно-карие глаза, на меня удивленно смотрит застывшая посреди комнаты Тента. В руках девушка сжимает лавандовое мыло, за которым я послала Готиени.

Глава 19

— А где Готиени? — подозрительно прищуриваюсь, помня, что лучшая защита — нападение.

На мгновение меня будто обдает ледяной водой — блондинка как-то прознала о моих планах и побежала докладывать опекуну. Но, вглядываясь в лицо Тенты, замечаю лишь смущение. Девушка, стесняясь, отводит глаза, ее щеки начинают, буквально, пылать от стыда.

— Тента? — выразительно поднимаю брови.

— Она… она… — тихо, как мышь, пищит служанка, не решаясь ответить. — Она… ее… задержали… задержал… — заикаясь, бормочет она, тиская злосчастный брусочек мыла.