Избранное

В марте (знак Овена) начинают сеять
Каротель, капусту и пахучий клевер.
Боронить кончают и в садах навозом
Удобряют землю, подстригают лозы.
Для животных зимний корм окончен, в селах
Матери прилежно лижут пухлых телок.
День на час и пятьдесят минут длиннее,
И, когда по вечерам едва темнеет,
Козьи пастухи, отставши на опушке,
Надувая щеки, что-то трубят в дудки,
И овчарка, стадо коз оберегая,
Машет поднятым хвостом и громко лает.

В марте вербное выходит воскресенье.

В детстве мне давали в этот день печенье.
Я к вечерне шел послушный, молчаливый…
Перед службой мать мне говорила:
«У меня на родине цветут оливы…
Под оливами Христос тогда молился…
И за ним пришла толпа. В Иерусалиме
Люди, плача, повторяли божье имя,
И его осленок семенил ногами
По дороге, густо устланной ветвями.
Злые нищие кричали от восторга,
Потому что веровали в бога,
Женщины дурные делались другими,
Оттого лишь, что он ехал перед ними…
И его за солнце люди принимали…
Он умерших воскрешал… Его распяли…»
Тихо плачу я, сжимая зубы,
Вспоминая о вечерней службе,
Как держал кадильницу я в сельском храме
В крестном ходе, меж хоругвями, крестами,
И как тихо слушал я кюре седого,
Говорившего нам о страстях Христовых.

Будет хорошо тебе с подругой в марте.

На лугу, где вы найдете темные фиалки,
Вы в тени увидите барвинок, раньше
Цвет его любил Руссо, и одуванчик…
Курослепы, лютики, густые кашки,
Золотые или белые ромашки.
Анемон, жонкильи, снежные нарциссы
Вас заставят думать о швейцарских высях!
Плющ, полезный для страдавших астмой…

Если у подруги тонкие колени,

Для твоей любви прекрасен свет весенний.
Плечи нежные покажутся светлее,
С головы до ног ее простое тело
Будет как ручей, разлитый в бедрах, белый.

От любви уставши, можно на охоте

Несколько бекасов подстрелить в болоте.

Друг, от городской работы утомленный,

Я зову тебя в приют мой скромный.
Мы не будем спорить об искусстве, жизни,
Но, взглянув в окно на черный сад, на горы
И на стадо коз, идущих мимо,
Ты прочтешь хорошие стихи, в которых
Мне расскажешь о своей любимой.

388. «Кто-то тащит на убой телят…»

Кто-то тащит на убой телят,
И они на улице мычат.

Пробуют, веревку теребя,

На стене лизать струю дождя.

Боже праведный, скажи сейчас,

Что прощенье будет и для нас.

Что когда-нибудь у райских врат

Мы не станем убивать телят.

А напротив, изменившись там,

Мы цветы привесим к их рогам.

Боже, сделай, чтоб они, дрожа,

Меньше б чуяли удар ножа.

389. «Я читал романы, сборники стихов…»