Избранное

Осень в наших садах. Падают яблоки,
Прерывая напев, и содрогнется лес,
Когда северный ветер
Сокрушит мертвецов лесных.

Ибо в этом закон: пасмурным сумраком

Сон грядет, и томит жажда великая,
В тишину погружая,
Когда пламенный день померк.

Вместе с ветром они тоже летят на юг.

Ночью над головой вещие крылья птиц.
Тем, кто брошен в дороге,
Брезжит обетование.

И народы живут волей таинственной.

Видят, стойкие, свет выше высоких гор,
И тогда не удержишь
Потрясенных началом дня.

Но когда в небеса смотрит оставленный,

Где вот-вот пропадут неудержимые,
Над горами, над бездной
И над морем бесстрашные,

И в призванье своем вечно без устали,

Заблудившись в пути, обремененные,
Темноту обгоняя,
Не теряя своей мечты, —

Образ новых времен брезжит ему вдали,

То, что было давно смертному вверено,
Веет в сумраке тихом,
И прекрасен такой рассвет.

Ах, настанет потом день ослепительный,

И в полдневной борьбе он задыхается,
И враждебные крики
Раздаются в смятении.

Облака! Облака! Символы грозные!

Свет в сиянье высот, где замолкает скорбь!
К вам, бесстрашно прекрасным,
Устремляются взор и вздох.

Над водой ледяной, вниз по течению рек,

И над шумом лесов, и над равнинами,
И над черным утесом,
Разбивающим ярость волн,

Где стальная стрела опережает звук,

Настигая орла; бурю сулят в ночи
Башни на горизонте,
Когда в светлом пространстве дождь.

Нет покоя нигде. Всюду, и здесь и там,

Этот горький разлад, ибо спокон веков
Спор неслыханный длится:
Спор Сегодня с Грядущим днем.

Скудость веку претит. Вырастет новое.

И поэт вдалеке славит по-прежнему
Наше новое счастье:
Все, что здесь без него цветет.

1958

Перевод В. Микушевича.

РАССКАЗЫ

ЛЕЙТЕНАНТ ЙОРК ФОН ВАРТЕНБУРГ [2]

Хочу сразу оговориться: рассказ этот навеян новеллой американского писателя Амброза Бирса.

В бледном свете туманного августовского утра приговоренные к казни, побелев от страха, различили посреди окруженного каменной стеной, посыпанного песком тюремного двора очертания виселицы. Все осужденные были офицерами — из числа тех, что двадцатого июля этого года с отчаянием в душе, сами не веря в успех, попытались, внезапно подняв мятеж, свергнуть диктатуру, которая заковала страну в кандалы, становившиеся день ото дня все более тяжкими, и ввергла ее в войну на уничтожение, восстановив против нее весь мир. Один из заговорщиков, полковник граф фон Штауфенберг должен был покончить с тираном, чье имя стало символом всей системы государственного управления. Попытка не удалась; не удалось и восстание в столице. Те из заговорщиков, кто не пал в схватке и не покончил с собой, вскоре предстали перед так называемым «Народным судом» — чудовищным орудием террористического режима, и судьи, беспощадные фанатики, приговорили их к смертной казни через повешение.