Избранное

Разве когда-нибудь были столь горестны там, в отдаленье.
Жесты горных отрогов и так нас тревожить могли?
Зноем пылает даль. Даже самые малые тени
Изгнаны прочь из сердца этой земли,

Этой страны, что в величье отчаялась. Как безнадежно устали
Ветви твои, опаленный страданием бор!
О, Ниобея! Оттуда, из нарисованной дали,
Странным, базальтовым светом лучится простор, —

Над горизонтом — ты видишь? — пылает светило.
И одинокая поступь гремит по земле.
Словно людское тебя навсегда отпустило.

Но не навеки же ты запечатан в стекле
Этого ветра, — и тишью великой тебя охватило
Там, в угасающем свете, на корабле…

Перевод Е. Витковского.

ТЕРРАСЫ В АЛЬБИ

У древнего моста, у бастиона
Хохочет Бахус. Что ему стена!
Он обезумел. Он бежит со склона
К реке, чтоб рыскать в поисках челна,

Чтоб от собора прочь уплыть в ущелье,
К себе, в леса, в чудовищную даль,
Где властвует великое веселье
И меж стволов проносится мистраль.

Он захмелел, он бредит от испуга.
Пророчество, предчувствие, тоска
Чужих сердец. Давно ли птицы к югу
Летели?.. Будь спокойною, река,

Дай перейти себя! В ночной простор
Немыслимый вонзается собор.

Перевод Е. Витковского.

НИКА САМОФРАКИЙСКАЯ

Ступени вверх идут, как голос в хоре,
Забыта даль. Знакомый свет угас.
Лишь белизна великая, как море,
И сумрак белый обступают нас.

И как солдаты за вождем, за славой,
Мы все следим за узкою стопой,
Той неустанной. Твердой. И кровавой.
Что топчет камень. И выходит в бой.

Но ясный знак ее судьбы и воли
Увидишь сам. Она тебя вела,
Смотри теперь: всей силой нашей боли
Распахнуты победно два крыла.

И лестница плывет. И, став судьбой,
Богиня боя встала над тобой.

Лувр, Париж, 1942

Перевод Г. Ратгауза.

БОЛЬ ГОРОДОВ