Избранное

Вы, которые с нами в Больших Городах тонули,
Хмелея от золота вечера, огромного, как собор,
Если дикого одиночества вы, как яда, хлебнули,
Вы словно некую тень почуяли за собой.
И отказались тогда от наслаждений; и мысли
С губ облетели, и с ними вместе цветы и вино,
И в чаще ваших ресниц черные солнца повисли,
И вы поняли вдруг, что вам одиночество не суждено.

Смятение вечера нас охватило и обогатило
В тот миг, когда чувством опасности мы были заворожены.
И мы почуяли музыку, соблазн голубого мотива,
И эту вот ночь, и женщин. И все же средь тишины
Звал, плакал, требовал голос. И в памяти вдруг всплывали
Улицы эти и площади. Иначе быть не должно.
И словно мы никогда покинутыми не бывали,
Мы поднялись и поняли: одиночество не суждено.

Ибо кто же вспомнит о нас? О, лик укрощенных жалоб!
Героические ландшафты, вдруг вспучившиеся из глубин!
Как их в себе одолеешь, гонимый стужею шалой,
Гонимый зимнею ночью, застывшей в стеклах витрин.
И вот ты снова и снова в дурмане садовой чащи,
В грозном вопле сирены, распахивающей окно.
Но от жесткого долга сердце начинает ожесточаться.
И мы понимаем утром: одиночество не суждено.

И все, что мы гоним прочь, все, что мы отвергаем:
Странная робость творчества, музыки немота,
То, что вдруг ускользает, и то, что вновь обретаем, —
Облако, сумрак, прохлада, что по земле разлита, —
Все это в нас поднимается. Пусть грозовою тенью,
Знаменами и штыками в нас время врывается. Но
Внутри созревшие силы нас сами приводят в смятенье,
Мы сами — ружье и опасность. Одиночество не суждено.

Да, мы и были такими: мозг, познавший усталость,
Голова, застывшая в каске, повидавшая все наяву.
Мы рвали священные узы, и только одно оставалось —
Тяга к будущему величью в ущерб своему существу.
Люди проходят, как тени. Без слез умираем на поле.
Жизнь течет, как вода. Падает снег. Темно.
Мы больше не знаем себя. Но от смертельной боли
Нас будит внутренний голос. Одиночество не суждено.

Могучие братья далеко. Враг еще бродит по чащам.
Он поджигает город. Каждый кругом — партизан.
А каждый из нас одинок на поле кровоточащем,
В ожиданье последних решений, приближающих к рубежам.
Враг побежден. Вослед его разбитым бригадам,
Одинокие и в победе, возвращаемся, помня одно:
Что выбора больше нет. В грядущее путь не гадан —
Куда-то — чтоб только не было одиночество суждено…

1943

Перевод Д. Самойлова.

БАЛЛАДА ОБ ИКАРЕ, МОЕМ СПУТНИКЕ

Памяти моего брата Альфреда, летчика Британских военно-воздушных сил, не вернувшегося из полета.