Избранное

Кажется, все идет по намеченному плану. Этой чертовке Н. везет. Когда третьего числа вечером я привезла ее к моему земляку-лавочнику, она так радовалась, что я даже позавидовала.

— Пока рано веселишься, — урезонивала я ее, — впереди еще столько всяких проблем! Видишь, как я забочусь о тебе! Так о возлюбленной не заботятся!

Завтра под любым предлогом я снова должна попасть в город. Это, разумеется, не очень удобно, но я не могу иначе, мне надо знать, как идут дела у Н. Земляк и вся его семья уверены, что Н. — моя двоюродная сестра, что она осталась без работы и теперь едет к моему отцу, так как после смерти мачехи о нем некому заботиться.

Пока все благополучно, не решен лишь вопрос с деньгами. Говорят, что на дорогу нужно не менее семисот, а то и восьмисот юаней.

Я умею выходить из любого положения, неужели же на этот раз вернусь с полдороги? Письма от отца все нет. Может быть, дать телеграмму?

Еще многое можно было бы обсудить с Н., но все в той или иной степени упирается в деньги. А у Н. денег нет, это я точно знаю. Если же она узнает, что и у меня их нет, то непременно заупрямится так, что ее с места не сдвинешь, начнет доказывать, что лучше всего ей умереть…

Нет, я одна должна все решить. Пусть Н. остается в блаженном неведении и верит в то, что не сегодня завтра она сможет выехать.

Завтра надо «заболеть». Поеду в город в больницу, повидаюсь с Н., а затем…

8 февраля

Какой густой туман! Кажется, что он пробирает до мозга костей. Когда я вошла к Н., она еще не проснулась и вся разрумянилась во сне. Я осторожно прикрыла дверь, но Н. проснулась.

— Так и знала, что ты придешь, — улыбнулась она. — Но, пожалуй, не стоит тебе так часто бывать у меня.

— Не могу, все беспокоюсь, как тебе тут живется… — сказала я, присев на край постели.

— Очень хорошо. Твои земляки относятся ко мне, как к родной. — Н. погладила меня по руке. — О, почему у тебя руки такие холодные?

— Шла пешком от больницы… но ты не волнуйся, я совершенно здорова…

Н. встала, коснулась щекой моего лба, затем приложила ухо к груди, чтобы послушать сердце.

— Ты зачем притворилась больной? Говорят, это нехорошая примета, можно всерьез заболеть. — Но она тут же рассмеялась: — Вчера вечером они заставили меня играть в кости, и представь — я выиграла! Да ты посмотри…

Она соскочила с постели, подбежала к столу, достала несколько банкнот и начала возбужденно рассказывать:

— Я загадала: если выиграю — значит, мы обе выберемся отсюда. Смотри: разве это не выигрыш?

— Не радуйся раньше времени. — Я взяла халат и набросила ей на плечи. — Говорят, «старик» поклялся разыскать тебя или…

— Неправда, — сказала она, бледнея. — Я не верю в это.

— Зачем мне обманывать тебя?

Н. огорченно взглянула на меня, но тут же снова улыбнулась.

— Никто не сможет найти меня. Ведь я теперь твоя двоюродная сестра и живу в доме почтенного торговца Вана.

— Ты неисправимая оптимистка, — не могла не улыбнуться я. — Ладно, предположим, что «старик» ничего не сможет сделать. Но ведь есть еще тот, «девятиголовый».

— А он что? — Н. еще больше побледнела.

— Пока ничего. Но ты оденься, а то простудишься…

— Нет, говори. Я прижмусь к тебе, и ты меня согреешь.

— Несколько дней тому назад я узнала от него, что они собираются доложить о твоем самоубийстве — словом, хотят замять дело! Но я им этого не прощу!

Н. растерялась, но потом улыбнулась, еще крепче прижалась ко мне и зашептала на ухо:

— Правильно, не прощай, не прощай!

Я высвободилась из ее объятий, поправила волосы и сказала:

— За судьбу студентки Н. они мне, конечно, ответят. Что же касается моей двоюродной сестры — то это совсем другое дело. Могу сообщить тебе, что Ван обещал достать билет не позднее чем через две недели.

Вдруг Н. стала серьезной, о чем-то задумалась и начала быстро одеваться. Надела платье, но не застегнула его, подошла ко мне, положила мне руки на плечи и грустно спросила:

— А ты, сестрица?

— Что я?

— Ты когда поедешь? — Она приблизила ко мне свое лицо так, что оно почти касалось моего.

— Обо мне не беспокойся. Я уеду через месяц или несколько позднее. Самое главное — получить отпуск. Ты ведь понимаешь, что это от меня не зависит!

Мне показалось, что Н. вздрогнула. Она прильнула ко мне и почти неслышно проговорила:

— Я подожду. Мы поедем вместе.

— Ты будешь ждать? — невольно рассмеялась я. — Зачем? Ведь это ребячество!

— Непременно буду ждать! — сказала Н. чуть громче и села рядом со мной. — Одна я не поеду! Может, ты прикажешь связать меня и усадить в поезд? Я не допущу, чтобы ты осталась здесь.

Я с улыбкой покачала головой, взяла ее за подбородок и повернула лицом к себе — глаза Н. были полны слез. Вздохнув, я стала ласково уговаривать ее:

— Пойми, ты должна уехать раньше. Что будет, если все раскроется?

— Я тоже думала об этом. Но посуди сама, я ведь тоже смогу выехать не раньше, чем через две недели. — Неожиданно она рассмеялась. — А потом, обещаниям торговцев верить нельзя. Говорит, через две недели, а там, смотришь, пройдут три, а то и все четыре. Постарайся успеть к тому времени, и поедем вместе.