Избранное

— Не скрою, не легко. Но скажите, кого или чего должен я держаться? За что зацепиться? С юных лет меня учили жить в коллективе, я всегда жил среди людей, они были необходимы мне как воздух. И вдруг я очутился один, словно на необитаемом острове.

— У вас есть жена, — сказал я.

— Да, у меня есть жена, и на нее грех жаловаться. Аничка хорошая жена. Но она может мне только сочувствовать. А разве мне нужно сочувствие? Я человек взрослый, сочувствие меня только обижает. Я знаю, вы скажете, что у меня есть работа. Но и тут дело обстоит не так просто. Когда-то, в самом начале, я любил свое учительское дело. А сейчас, честно говоря, не люблю. Почему? Не то характер у меня изменился, не то я слишком привык к другой работе, но есть еще кое-что, самое, как мне думается, главное. Приходилось ли вам делать что-нибудь в наказание? Говорят, труд исправляет преступников. Возможно, для людей, которые осознали свою вину, это и в самом деле единственное лекарство. Но то, что полезно для больного, вредно для здорового. Труд как наказание для меня настоящая мука. Порой я забываю с детьми обо всем. Детишки у нас бедные, но одаренные, вы не поверите, до чего они одаренные, ведь так всегда бывает: самые способные оказываются среди бедных детей. Но стоит мне забыться, только меня порадует их успех, как — хлоп! — что-нибудь обязательно напомнит: ты наказан, наказан, чему же ты радуешься? Может, ты рад, что тебя наказали и отправили в ссылку? И радость меркнет. Ну, а какая работа без радости, которую приносит успех? Напрасная, ненужная, убивающая человека работа.

Он опустил голову и задумчиво, словно не замечая, что делает, стал счищать присохшую грязь с высоких сапог. Мы замолчали, личико жены учителя выражало жалость и сочувствие. Небо после грозы прояснилось, опять повисла полная луна между верхушками осин. В огне потрескивало и шипело сырое полено.

— Как же все это получилось? — спросил я после долгого молчания.

Учитель поднял голову и снова задумчиво уставился на меня. Мне стало неловко.

— Извольте, расскажу, — наконец решился он. — Раз уж начал, расскажу все. Только не думайте, что это какая-нибудь оригинальная история: по-моему, особой пользы из нее для себя вы не извлечете, как сюжет для рассказа она не годится.

Он улыбнулся, и его загорелое лицо вдруг стало юным и очень привлекательным. Так бывает, когда сквозь разорвавшиеся тучи проглядывает солнышко.