Избранное

— Может, вас послушается, — куснул тренера лысый мужчина с носовым платком на голове, держащимся при помощи четырех тугих узелков.

— Да ну тебя! — огрызнулся бывший бегун.

— А что, если невод закинуть? — серьезно спросил рыболова Бачана. — Отсюда и до камня.

— Туда не дотянуть. Дальше пяти метров не пойдет, веревка короткая. А до камня как минимум метров восемь будет.

— Это точно.

— Будет.

— Твой невод ее взбесил. Как его увидела, разлаялась. Убери, ради бога. Не нервируй собаку, и без того ей несладко приходится.

— Куда убрать?

— Положи вон хоть туда, на камень.

Рыболов послушался совета, снял сеть и положил поодаль на камень. Собака ненадолго смолкла.

— Надо из досок мосток навести, вот что, — бросил Бачана и, не дожидаясь ответа на свое предложение, взбежал по круче во двор школы.

Вскоре он показался с двумя большими досками в руках.

Их кое-как связали в одну и попытались дотянуться до камня. Но только собака увидела доску, опускающуюся на ее остров, как, волоча кирпич, попятилась на другой конец и опять злобно залаяла.

Стоило краю доски коснуться камня, мостик прогнулся в месте скрепления, стремнина подхватила его, и, не прояви Бачана ловкости и самоотверженности, Риони унесла бы его доски.

Их еще раз связали при помощи гвоздей и веревок — на этот раз попрочней, поосновательней. К дальнему концу с трудом привязали булыжник — чтобы не смыло с прежней легкостью. Сооружение поставили стоймя и, несмотря на энергичный протест собаки, медленно опустили на камень.

Со второй попытки операция «Мост» завершилась успешно.

По представлениям спасателей, теперь собаке оставалось поблагодарить их и перебежать по мостику на берег.

Но как ее ни звали, как ни заманивали — собака не сделала ни шага.

— Я перейду и выведу ее! — решительно объявил взъерошенный мальчишка лет двенадцати в мокрых до пояса штанах и, уперев руки в бока, встал на ближний край доски.

— Не смей! — Давид Чичиашвили мягко взял смельчака за ухо и отвел подальше от воды. — Доски на соплях держатся. Разве они выдержат такого осла!

Мальчишка пытался настоять на своем и с мольбой взглянул на рыболова.

— Дядя прав, — поддержал рыболов бывшего бегуна. — А сам утонешь, что потом?

— Джека! — позвал кто-то.

Собака смолкла и завиляла хвостом.

— Джекой зовут. Кличку выяснили, а это, считай, половина дела. Теперь смотрите, как я выманю ее на берег. И не таких выманивал. — Пока усатый толстяк в соломенной шляпе с заметным колхским акцентом произносил свою тираду, собака перестала вилять хвостом и опять залаяла.

— Курша! — позвал рыжеватый.

Собака опять смолкла и завиляла хвостом.

— Муриа!

Собака перевела взгляд на того, кто крикнул Муриа, и опять завиляла хвостом.

Установили, что собака благодушно реагирует на все клички, — она опускала голову и виляла хвостом. Затем, словно вспомнив что-то, пятилась назад и, скажем прямо, довольно бессмысленно облаивала людей, желавших ей добра.

— Смотрите! — Давид Чичиашвили первым заметил машину «скорой помощи» над обрывом и ее экипаж, спешащий к месту событий.

Впереди бежала полная женщина в белом халате. Санитары трусцой несли за ней носилки. Оказавшись перед развороченной бульдозером канавой, они положили носилки поперек рытвины, перевели врача, потом один из санитаров сложил носилки, зажал их под мышкой, отступил назад и прыгнул с разбега. Второй санитар и не думал прыгать. Он присел на камень и в задумчивости уставился на пенистые волны Риони.

— Где пострадавший? — Полная докторша едва переводила дыхание.

Несколько человек указали ей на собаку, угомонившуюся наконец и присевшую на своем камне.

— Нет, он где? — Докторша не настроена была шутить.

— О ком вы? — серьезно полюбопытствовал рыболов в высоких резиновых сапогах.

— Кто с моста бросился? Что за вопрос? — возмутилась докторша.

— Разве кто-нибудь бросился с моста? — простодушно спросил Бачана.

— Это Белый мост или нет? — вмешался в разговор долговязый санитар с носилками.

— Белый, точно, — ответили ему.

— Нам десять минут назад позвонили, сказали, что у Белого моста из реки вытащили человека, спешите, может, успеете спасти…

— Похоже на розыгрыш. — Давид Чичиашвили поскреб в затылке. — Человека не вытаскивали, но собака вон на валуне сидит, и, если ей не помочь, ее может смыть.

— Да, но как же так? А?! Как же так! Скажите на милость, есть совесть у того, кто нам звонил? — В голосе докторши зазвучали слезы, она огляделась, как бы ища среди мужчин виновника ложной тревоги. — Неужели не нашли других развлечений? А если и впрямь человеку станет худо, выходит, не надо нам к нему спешить!..

— Но почему вы нам это говорите? — Колх в соломенной шляпе выпятил грудь со значком отличника ДОСААФ.

— А потому я вам это говорю, что я в моем возрасте чуть не покатилась вон с той кручи и не свернула себе шею. Мы тоже люди, между прочим. Кто вам дал право издеваться над нами? Знаете ли вы, сколько достойнейших людей и прекрасных врачей работает у нас!

— Мы все знаем. Только одного не можем понять: за что вы нас честите?