Избранное

— Строгий, говорю я, но справедливый человек граф Берлогвари. Здесь все получают по заслугам. Не на кого жаловаться. — И смело посмотрел в глаза учителю, давая ему понять, что от всех нелестных слов, сорвавшихся с его губ, он в любом случае откажется. — У нас, изволите видеть, пенсию, и даже повышенную, получают старые нетрудоспособные батраки, пастухи, лесничии. Тяжело больные… — Запнувшись, он замолчал; потом с улыбкой спросил вдруг: — Значит, цыпочек не желаете?

— Нет, — сухо ответил Надьреви.

— Подумайте хорошенько.

— Нет, нет.

— Ну, ладно. Еще успеете подумать, время есть… Потом, если уж вы интересовались ценами на скот, знаете, господин учитель, как можно заработать на этих?.. — Мотнув головой, он указал на барский дом. Глядя на приказчика, Надьреви с нетерпением ждал продолжения. — Не на хозяине, нет, а вообще на этих господах… Не здесь, а в Пеште. Получать комиссионные!

— Как?

— Не скот надо продавать, а женщин. Выискивать их в театрах, кафешантанах. Слыхал я об этом.

— Да ну вас, перестаньте. Как такое пришло вам в голову?

— Я сам бы не постеснялся. — Крофи громко засмеялся, наслаждаясь смущением учителя.

— Бросьте ваши шуточки. Продавать женщин! Кому, зачем? Странно. — И, желая перевести разговор на другое, сказал: — Не представляю, какой доход может давать такое поместье? Весь этот Берлогвар целиком, как он есть?

— Думаю, около ста двадцати тысяч крон.

— Гм. Десять тысяч в месяц.

— Да.

— Гм.

— Смогли бы вы, господин учитель, потратить такие денежки, а?

Граф Андраш Берлогвари с женой и сыном обедал в соседней усадьбе З. у своего двоюродного брата Тамаша Берлогвари. Там без особого повода собралось довольно большое общество. Принадлежавшие к нему люди съезжались на обеды и ужины просто потому, что любили поесть. И дома и в гостях ели они изысканные кушанья, пили изысканные вина, еда была для них одним из главных удовольствий.

К обеду собралось четырнадцать человек, семья графа Тамаша Берлогвари и десять гостей, почти все аристократы с графскими и баронскими титулами. Был приглашен также один военный, начальник гарнизона соседнего городка, полковник и тоже граф — Либедински. От людей незнатных графы Берлогвари предпочитали держаться на расстоянии. С соседними неродовитыми помещиками водили лишь знакомство, не дружбу, к себе никогда их не звали и им визитов не наносили. Особенно гнушалась простыми людьми жена Тамаша Берлогвари графиня Янка. Когда ближайшее поместье Кёвеш купил один помещик и поселился там, он, делая визиты соседям, приехал и к Тамашу Берлогвари. Графиня вместе с дочерью тотчас уехала кататься в экипаже; только мужчины, граф Тамаш и его сын Петер, остались дома, получив строгое указание холодно принять и поскорей выпроводить гостя. Если заболевал кто-нибудь из близких, графиня Янка даже врача не пускала к себе в дом, поскольку он «из простых». «Я не перенесу этого, не перенесу!» — твердила она и, топая ногами, на настоятельные просьбы мужа и детей отвечала отказом. «Скорей умру», — говорила она. Если же обстоятельства заставляли ее саму обратиться к врачу, то она ехала в столицу и там выбирала себе доктора не по его знаниям и авторитету, а по титулу, — какого-нибудь графа или барона. Доктор должен был быть потомственным аристократом; какой-либо Корани, Мюллер или Херцель ей не подходили.

Обед начался в час дня. Андраш Берлогвари с семьей приехал довольно рано, в начале первого. Он был в близком родстве с хозяевами и мог позволить себе явиться пораньше. Перед обедом все собирались обычно в курительной комнате рядом со столовой. Гостей принимали хозяин дома и его сын. Между кузенами Берлогвари наблюдалось некоторое сходство. Но у графа Андраша был орлиный нос, седоватые усы по венгерской моде, налитые кровью глаза навыкате; если бы не барственная осанка и манеры, то по кирпично-красному лицу его можно было бы принять за обыкновенного пештского или венского извозчика. А у графа Тамаша был нос картошкой, бакенбарды, постоянно мигающие глаза; он явно подчеркивал свое сходство с императором Францем-Иосифом.

Сын графа Тамаша, Петер, аристократ со всеми признаками вырождения, просился на карикатуру какого-нибудь юмористического журнала; без всякого искажения его портрет могли бы напечатать, например, в «Симплициссимусе». Бледный, лысая голова яйцом, тонкие губы, картавость. Старшие Берлогвари, Тамаш и Андраш, были высокие, узкоплечие, сухощавые; граф Андраш держался чопорно, прямо, граф Тамаш немного сутулился. Манеры графа Андраша, прямолинейные, чопорные, хотя и учтивые, напоминали его осанку; граф Тамаш отличался мягкими, вкрадчивыми, наигранными манерами.

Графиня Янка, с аристократического лица которой не сходило кислое выражение, с презрением и отвращением постоянно принюхивалась к разным запахам, втягивая воздух своим длинным носом с горбинкой. Она любила изысканную речь. Говорила, цедя сквозь зубы, брюзгливым, укоризненным, требовательным тоном. Ее дочь Ольга походила на мать, хотя в ней еще чувствовалась милая детская непосредственность.