Избранное

В нашей деревне колос у пшеницы невысокий, так что соломы получается немного. А с этой молотилкой и с этим паровиком дело пошло так, что ни одной копны соломы не удавалось сложить до конца. «У!» — свирепо ревел паровик, и женщины волокли к нему всю солому. Немного погодя он стал давать сигналы еще чаще, требовать еще больше соломы.

«Откуда ж мы возьмем столько соломы? — пожимает народ плечами. — Он все сожрал, коли дальше так пойдет, он и нас с потрохами сожрет!..» Тогда молотильщики стали кричать: «Летошняя, летошняя солома-то у вас есть?» — «Да кое-где, может, и осталась… осталась, говорим, кое-где». — «Так тащите летошнюю, летошнюю! — перекрикивают шум молотильщики. — Он летошнюю тоже жрет!»

Что тут сделаешь — не прерывать же молотьбу на середине; запрягли мужики телеги и кинулись по дворам прошлогоднюю солому собирать. Где что было, вымели подчистую, а у паровика глотка ненасытная, прошлогоднюю солому сожрал и еще просит. До вечера молотилка обмолотила все снопы, а паровик сожрал всю намолоченную солому да еще и всю прошлогоднюю умял.

На другой день мужики впрягли волов в молотилку и паровик и вернули их обратно в Живовцы. «Не нужна нам ваша мериканская молотилка, — сказали они. — Она, пока зерно обмолотила, всю солому сожрала, да и всю летошнюю тоже. Чем мы зимой скотину будем кормить?»

С тех пор наши мужики опять вернулись к допотопным молотилкам. Может, они и медленнее работают, но зато и зерно обмолотят, и солома при тебе останется. Прошли годы, и деревня забыла про американскую молотилку. Иногда только кто-нибудь вспомнит: «А куда же эта мериканская молотилка девалась?» Но никто ему не отвечает, потому что о ней давно уже ничего не слышно.

Кто знает, чью солому она теперь жрет!

…Это-то и имел в виду Заяц, когда в письме предупреждал своего шурина, чтоб тот остерегался американских молотилок — как бы они его солому не сожрали. Что же касается «шпиёнства», я не знаю, под влиянием каких побуждений он уделил ему столько места в своем письме. Я просто бессилен дать какие бы то ни было объяснения по этому поводу или обнаружить его побуждения; это, мне кажется, скорее по силам какому-нибудь автору детективных романов, а детективщиков у нас развелось видимо-невидимо, словно клевцов в шелковице, — по целым дням долбят клювами кору и охотятся за подкорными «шпиёнами». И, поскольку детективщиков развелось видимо-невидимо, им мы и предоставим разгадывать, каковы были побуждения Зайца, несколько раз упомянувшего шпиёнов в своем письме, адресованном в Детройт, Соединенные Штаты Америки.

В своем новом комбинезоне Заяц побывал на престольных праздниках и всех ярмарках бывшей Берковицкой околии и — что правда, то правда — произвел всюду сильнейшее впечатление. Однажды односельчане поздно вечером возвращались с престольного праздника большой группой, и мужчины и женщины. Мужиков слегка пошатывало. По дороге их догнал грузовик, осветил фарами, и вся группа увидела, что комбинезон Зайца вспыхнул, будто его облили бензином и подожгли. «Бо-о-оже!» — завопили женщины, а Велика закрыла глаза руками. Мужчины тоже были ошарашены, и сильнее всех был ошарашен Заяц, потому что он видел, как весь его комбинезон светится, будто подожженный. На счастье, поблизости была река, Заяц бросился прямо в воду и погас в ней.

Когда он вернулся на дорогу, грузовика уже не было, односельчане ощупали комбинезон и увидели, что он нигде не прожжен, и Заяц тоже не обжегся. «Дело нечисто!» — сказали тогда женщины, потому что женщины соображают живее и всегда первыми добираются до истины… Да, но тут еще один грузовик догнал их, и, как только он осветил их фарами, комбинезон Зайца вспыхнул.

Грузовик проехал, комбинезон погас.

Тогда все разбежались, и на дороге остались только Заяц с женой. Женщины голосили и убеждали друг друга, что Заяц спутался с тенцом, что тенец научил его ворожбе, и потому он может зажигаться и гаснуть, а следов от огня не остается. Женщины, бегущие к деревне, были сильно напуганы, а Заяц и его жена были ошеломлены свойствами американского комбинезона.

По деревне разнеслась молва, будто тенец не знаю что уж такое сделал с комбинезоном Зайца, и поэтому он может сам вспыхивать и гаснуть. Прошло немало времени, прежде чем выяснилось, что комбинезон покрыт особой краской, которая, если осветить ее ярким светом, начинает светиться сама. Позже и у нас появились подобные краски, ими покрывают дорожные знаки на шоссе; дорожные знаки стоят в темноте невидимые, а когда проходит машина и освещает их, они начинают светиться и показывать, с какой скоростью надо ехать, где поворот, какое село впереди или — внимание! дорога скользкая, на протяжении пятисот метров обгон запрещен. Таким образом, все разъяснилось, но молва осталась молвой, а Заяц завел обыкновение выходить по вечерам на дорогу, чтобы проходящие машины освещали его фарами и поджигали его комбинезон. Домотканое сукно, как ни освещай, сукном и останется, а комбинезон, когда на него падает свет, кажется огненным.