Избранное

Кому же рассказать обо всем? Может, другу, с которым они вместе приехали из села? Но он поступает в другой институт, его сейчас не разыщешь. Идти было некуда, и Зорикт продолжал мрачно размышлять о своем несчастье. Да, пожалуй, сейчас самым счастливым существом здесь был каменный лев, на которого Зорикт облокотился. Когда и зачем его установили на этом месте — неизвестно. Но ему почему-то показалось, что именно лев может стать теперь его опорой, хотя еще вчера, глядя на него, он не мог удержаться от смеха. Из раскрытой пасти льва свисал длинный язык. Один глаз был выкрашен в красный цвет, другой — в белый. Наверное, этот добродушный зверь теперь и вовсе стал смирным существом — сколько весельчаков каждое утро и каждый вечер катались на нем. Один из них как-то оседлал его и закурил. Потом потушил сигарету об его глаз, но и тогда лев стерпел все и не шевельнулся. А ведь если бы он был живым, вряд ли кто осмелился бы даже приблизиться к нему. В особенности тот парень с сигаретой — перепугался бы, наверно, до смерти. «Представляю, что бы с ним было, если бы лев вдруг ожил и зарычал», — подумал Зорикт, и ему стало смешно. Он никак не мог сосредоточиться, мысли все время возвращались к этому каменному льву. Вот и теперь он снова подумал: «Наверное, бежал по раскаленной пустыне, высунув свой язык, потом устал и сел, не зная, куда спрятаться от жары… И в самом деле, зачем его здесь установили? Может, хотели попугать нерадивых студентов? Но они ведь не малыши из детского сада, да и кого может испугать такое чучело?» От этих мыслей Зорикту стало по-детски весело. И все же ему было льва жалко. Сегодня он напоминал его самого.

Погруженный в свои тяжелые думы, Зорикт ничего не замечал вокруг: ни высоких зданий, ни машин, снующих по улицам, ни красочных световых реклам. Перед его глазами стоял тот незнакомый преподаватель, который экзаменовал его сегодня, стены большого зала, увешанные гербариями и наглядными пособиями. От одного воспоминания об экзамене его трясло. Он не мог спокойно думать о том незнакомом преподавателе с прилизанными волосами, который обращался к нему то с отцовской нежностью, то так сурово и грубо, что по спине пробегали мурашки. Внешность у него была какая-то неопределенная, но что-то змеиное в лице угадывалось сразу. Не успел он тогда переступить порог, как этот человек обратился к нему мягко и вежливо, словно старый знакомый:

— Та-ак, мальчик Зорикт! Значит, на «отлично», говоришь, окончил сельскую школу… Очень хорошо. Но почему же не с золотой медалью? — И неожиданно рассмеялся.

— В седьмом классе я болел, лежал в больнице, и одну четверть окончил на «хорошо».

— В жизни всякое случается… А тебя, видать, родители баловали, не так ли? — И он снова рассмеялся. — Значит, решил ехать за границу?

— Да…

Но он прервал меня:

— Рекомендация — это хорошо, но она штука не вечная. Как тебе кажется, не будешь скучать по дому и родным?

— Думаю, что как-нибудь выдержу.

— Вот видишь, «как-нибудь выдержу». Это же слова человека, который еще не принял окончательного решения, не так ли? — И он пристально посмотрел на него. Зорикт смолчал. Тогда преподаватель кашлянул и елейным голосом сообщил: — Решено повторно принять экзамены у тех, кто получил рекомендацию на учебу в зарубежные вузы.

— Учитель! Но мы все экзамены сдавали дома. Приезжал от вас специально человек, — запинаясь, вымолвил Зорикт.

— Ну и что же? И экзамены и рекомендация могут сколько угодно меняться. Хорошие ребята только радуются экзаменам, да еще так на них отвечают, что заслушаешься, — сказал он, затянулся сигаретой, нехотя встал, полистал папку с гербариями и вытащил какое-то растение, давно уже потерявшее свой вид: листья и цветки были обломаны…

Зорикт покорно ждал.

— Так, дорогой мой Зорикт! Назови-ка мне монгольское, русское и латинское названия этого цветка, расскажи, какие химические соединения он содержит, — сказал он и снова улыбнулся.

— Название у этого цветка «яндаг», — еле-еле вымолвил Зорикт и замолчал, так как в действительности он больше ничего о нем не знал.

Но экзаменатор покачал головой.

— Это что еще за название такое? Ты сам придумал, да? — спросил он и громко расхохотался.

— У нас его так называют, учитель!

— Какое мне дело до того, как его у вас называют. Я спрашиваю у тебя его научное название и вижу, что ты не знаешь, — весьма сердито заключил он.

Но у них в школе не проходили такой цветок. И Зорикт решил сказать правду:

— Учитель! Мы не проходили такой цветок…

— А что из того, что не проходили? Человек, который избрал себе профессию, наверно, должен был бы и самостоятельно заниматься и интересоваться. Не так ли? — холодно отрезал он и поморщился.

Зорикт не стал больше ничего говорить, но про себя подумал: «Пусть приведут любого выпускника — он точно так же не сможет ответить. Разве найдется в мире человек, который бы знал все цветы?» Но незнакомый преподаватель ехидно улыбнулся: