Избранное

Ему почему-то снова вспомнился отец… Наверное, он трудится сейчас и днем и ночью. Пора-то настала горячая. Он, конечно же, радуется моему успеху и гордится мной. Наверняка думает сейчас, что я уже приехал в свой институт, ждет не дождется от меня письма. А я сижу тут…

Конечно же, того юношу со мной и сравнивать нельзя — вот уж отличник так отличник. А какой наказ давали мне мои младшие? Как приедешь в Москву, сразу напиши нам о ней подробно. Мы тоже будем учиться, как ты, и приедем к тебе. Но ваш старший брат не исполнил ваших пожеланий и не открыл вам дорогу.

И одноклассники все говорили — уж он-то оправдает наши надежды. Все до единого расписались в памятной книге. Надежды… Он глубоко вздохнул.

Провожая меня, отец сказал: «Сын мой! Твои руки теперь достают до тороков, а ноги — до стремян. Значит, настала пора дерзаний и самостоятельной жизни. Путь ты выбрал неближний, все придется решать самому. На каждом шагу тебя будут подстерегать трудности. Относиться к ним надо спокойно и не опускать руки. Так уж устроена жизнь…» Отец прямо-таки в воду глядел. Не успел я вскочить в седло, как уже началось. Как же мне выйти из этого положения? Неужели нет выхода, кроме отступления? Отступить… Неужели самостоятельная жизнь обязательно должна начинаться с отступления? Возможно, что и так. Взять, к примеру, ягнят или козлят, которые пытаются сделать первый шаг в жизни. Им никогда не удается сразу же зашагать вперед, сначала они всегда назад пятятся, а потом уже начинают шагать вперед. Но ведь и человек тоже так. Мой самый младший братишка, когда научился ползать, начал с того, что все пятился назад. Видимо, нелегко, а может, и боязно вот так сразу же рвануться навстречу жизни. Может, она устраивает специальную проверку, которая и называется преодолением трудностей? И почему я до сих пор не понимал такой простой истины? Значит, сейчас мне нужно отступить… Но когда же начнется мое движение вперед? Не катиться же мне все время назад? И кто мне подскажет выход? Самому в голову ничего не приходит… А кто же подсказывает этим ягнятам и козлятам? Да никто! Смотришь, как они пятятся, встают и падают, и вдруг глядь — а они уже зашагали вперед. Да и не просто зашагали! Попробуй теперь их догнать!.. Зорикт так погрузился в эти мысли, что ему почудилось, будто он вернулся домой и пасет на берегу своей речки этих белоснежных ягнят. Теперь они твердо стояли на ногах, и ему уже было не угнаться за ними. Голова словно раскалывалась от тяжелых дум. Ах, сейчас бы выпить чашку маминого ароматного чая: голова бы сразу перестала болеть. Но мамы рядом нет.

— Эй! Зорикт! — послышался знакомый голос. Подняв голову, он не сразу понял, что перед ним стоял его одноклассник, с которым они вместе приехали в столицу. Встреча вызвала у него двойственное чувство: он и обрадовался, и в то же время ему было стыдно.

— Я искал тебя, съездил даже к твоим знакомым, где ты остановился, а тебя нигде нет. Ну, думаю, разгуливает где-нибудь с городскими девочками, а ты, оказывается, уже на чемодане сидишь! — весело выпалил одноклассник. — Вообще-то я собирался заехать к тебе сегодня утром, но были дела в институте… Поручили мне регистрацию студентов… Да еще познакомился с одной девушкой, говорит, что окончила городскую школу и собирается ехать на село, но о сельской жизни никакого представления не имеет. Вот и засыпала она меня вопросами, а я ей рассказывал, и так мы заболтались, что чуть пешком не дошли до ее дачи, — не скрывал своей радости его земляк.

— Да, ты на коне, — грустно сказал Зорикт. И только тогда друг заметил настроение Зорикта.

— Что с тобой? Что-нибудь случилось?

Зорикт, как мог, рассказал ему о случившемся. В душе он, видимо, рассчитывал на какую-то помощь с его стороны, но тот и вовсе растерялся:

— Что же теперь делать?

Зорикт не ответил. Да и что ему было говорить, когда он сам ничего не знал.

— Давай напишем письмо нашему директору, — предложил друг. И действительно, самым близким для них человеком был директор школы. Но Зорикт молчал, возможно потому, что понимал — в этих делах директор уже ничего не решает. Его друг не знал, что еще предложить.

— Но не может же быть, чтобы отличника взяли да ни за что срезали.

Эти слова болью пронзили сердце Зорикта, и у него невольно выступили слезы.

«Зорикт, который окончил школу на «отлично», остается не у дел, а меня, середняка, приняли. Где же справедливость?» — подумал друг и сказал:

— Зорикт! Ты особенно не расстраивайся. Давай мы с тобой хорошенько подумаем и завтра же начнем действовать. А если ничего не добьемся, то ты поступай вместо меня. Я в институте расскажу все о тебе. Докажем правду.

— Спасибо, но вместо тебя… ни за что. Я вообще хочу забыть об институте.

— И что? Вернешься домой?

— Нет! Домой не поеду. Думаю поступить совсем по-другому.

— Как по-другому? Объясни, — стал уговаривать он Зорикта, но тот не ответил.

* * *