Избранное

И вот здесь-то нам важно процитировать одно принципиальное высказывание Сергея Залыгина, которое как бы вводит творчество коми прозаика в общий контекст современной советской литературы. И хотя эти слова вроде бы об ином творческом опыте (Залыгин писал об азербайджанце Акраме Айлисли), но — смотрите! — сколь близки они Ивану Торопову. «Полностью либо только отчасти автобиографическая и, если так можно выразиться, «мальчишеская» повесть пред-, после- и собственно военных лет оказалась совершенно необходимым этапом для многих и многих современных прозаиков… Этап не случайный — детство и юность этого поколения писателей слишком значительны и необычны: время потребовало от них серьезной взрослости, сразу же поставило вопрос о жизни и смерти, подвергло подростков и детей величайшим испытаниям. И конечно же, когда эти писатели, уже как писатели, обратились к художественному отображению жизни, они попросту не могли, да и не вправе были миновать это суровое начало своего сознательного существования, и вот герой-мальчишка тех лет все еще шагает из книги в книгу, из литературы одного в литературу другого языка нашего Союза. Будучи как бы всеобщим и универсальным, этот герой в то же время несет тем более индивидуальные черты, характер, да и образ в целом, чем талантливее его создатель. В эту индивидуальность, в необщее выражение лица и внутреннего облика входят, разумеется, и черты национальные, присущие только данному народу и только его обстоятельствам жизни».

Это придает «мальчишеским сагам», по определению того же Залыгина, черты высокой правдивости, обнаженного трагизма и естественной для воспоминаний о детстве (даже о таком!) легкой дымке поэтической лиричности. Надо добавить, что этот сплав является единственным в своем роде для отечественной прозы, сформировавшим целую литературу, общее мировоззрение различных по мастерству художников, давшим жизненный и творческий отблеск на все, что было создано тем или иным писателем до или после своих «заглавных» по теме произведений.

И в первую очередь эти наблюдения относятся к Ивану Торопову, который шел своей дорогой в литературу и сам открыл то, что стало позднее всеобщим. «Часто у меня спрашивают, — пишет в автобиографии коми прозаик, — насколько автобиографичны эти произведения? Моя авторская биография в те годы была длиннее, богаче и труднее. Но образ Феди, созданный мною, получился убедительным, впечатляющим, потому что в него вложено самое значительное из жизни сверстников». Да и как можно было не открыть эту тему, если она, спаянная с жизнью писателя, с судьбой его земляков, односельчан, утвердила в нем главнейшие нравственные и духовные ценности, сделала его писателем, а сначала и помимо всего — человеком.

Все обнаженно просто и возвышенно трагически описано в первых повестях и рассказах «мелехинского цикла» — «Пшенная каша» (1966), «Где ты, город?» (1967), «Шуркин бульон» (1967), «Скоро шестнадцать» (1971). Это позднее — к выходу книги «Вам жить дальше» в переводе на русский язык Станислава Панкратова в 1977 году — рассказы и повести о Федоре Мелехине сложатся в законченный и единый рассказ о том времени. Думается, что вначале сам Торопов не ставил перед собой такую задачу — просто по воспоминаниям писал отдельные эпизоды, восстанавливал события тех лет. Но чем дальше он работал, тем естественнее рождалось это сказание, тем цельнее складывалась судьба его героя-двойника. И автор решил проследить ее от самого трагического момента до обретения полной самостоятельности, когда, как говорится, Федя Мелехин твердо встал на ноги.