Избранное

Несомненно, что более высокое жалованье английских рабочих лишь отчасти являлось привилегированной оплатой квалифицированного труда. Чужестранцам платили и за то, что они решились покинуть свою цивилизованную родину; то же самое практиковалось, можно сказать, до вчерашнего дня и в колониях.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Это заблуждение! На родине, в Англии, труд рабочих оплачивался гораздо хуже. Именно в это время применение машин дало возможность использовать детский труд, и безработица возросла. Еще Адам Смит метко подметил, что наем рабочей силы превратился в обыкновенную куплю-продажу, а Энгельс — современник тех процессов — констатировал, что конкуренция между рабочими больше, чем конкуренция за рабочих. Как правило, полтора миллиона рабочих оказывались лишними в тогдашней тридцатимиллионной Англии. Полтора миллиона безработных! В 1842-м, когда в Пеште происходит торжественная закладка моста, на Англию обрушивается кризис мощнее всех предыдущих. А в Венгрии в октябре того же 1842 года вспыхивают волнения среди рабочих, происходит забастовка и локаут на вальцовой мельнице…

В тот год да и в последующие в Пеште проживают шестьдесят две семьи английских рабочих, занятых на строительстве моста. Их чужеземное происхождение, более высокая оплата, страх перед возвращением на родину и незнание венгерского языка исключают для них всяческие контакты с населением страны, где они находятся. Даже священником у них англичанин. Хозяин над ними — в отличие от остальных рабочих — не Дёрдь Сина, а главный инженер, Терни Кларк, или, точнее, его местный представитель Адам Кларк, самолично заправляющий всем строительством.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Нет, тут я не ошибаюсь. В Пеште английский рабочий получал хорошее жалованье, а у себя на родине терпел нищету. Конечно, нищета — тоже понятие относительное. Английскому рабочему, если у него была работа, жилось лучше, чем рабочему в Германии или Венгрии. И тем не менее он — паупер, да иначе и не могло быть в период первоначального накопления капитала. Этот процесс всегда сопровождается нищетой рабочего класса.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Всегда.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Да, всегда.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Не следует переоценивать Англию, old merry England. Если вы не верите мне, если не верите Энгельсу, прислушайтесь к Теккерею, который рассказывает, что в современной ему Англии солдат наказывали кнутом, а офицерский чин можно было приобрести за деньги.

Мост вздымается — Сечени падает

В жизни каждого человека бывает своя кульминация, как у исторических эпох — поворотный момент. Конечно, люди несколько произвольно устанавливают дату такого переломного момента. Например, конец средневековья отсчитывают — и не без основания — с захвата турками Константинополя. Другие считают поворотным событием изобретение книгопечатания, положившее начало новому периоду истории; это мнение тоже справедливо. Но, пожалуй, еще более правы те, кто такой датой признает открытие Америки. А может, рассматривать как веху применение огнестрельного оружия? Напрашивается вывод, что эти по времени не далеко отстоящие друг от друга события, вместе взятые и взаимно переплетенные, дают достаточно оснований говорить о новой эпохе.

Такой кульминационный момент, поворотный пункт бывает и в человеческой жизни, и если он не совпадает с концом жизни, это может обернуться трагически. Кульминационный момент в жизни Сечени наступил 22 августа 1842 года, в день закладки фундамента Цепного моста, почти за двадцать лет до его кончины.

В течение десяти лет — с момента хэммерсмитской встречи и до закладки моста — произошло столько событий, что это почти напоминает быстротечный ход нынешних времен. Тогда только что начала действовать железнодорожная линия Манчестер — Ливерпуль. В Австро-Венгерской монархии тоже разгорелась борьба между банкирами за железнодорожные концессии. Ротшильд уже приобрел право на постройку железных дорог в правобережье Дуная, а теперь Дёрдь Сина желает завладеть строительством на левом берегу. Между Сечени и Кошутом, помимо их прочих разногласий, идет поединок и по вопросу железнодорожного строительства. К тому времени осторожная попытка Сечени путем уплаты пошлины за пользование мостом пробить брешь в дворянской привилегии — освобождении от уплаты налогов — по сути, теряет всякий смысл.

Сечени уже не является знаменем реформ и не возглавляет передовое движение. Почетная роль возглавлять прогресс переходит к Кошуту, а Сечени встает в оппозицию Кошуту, и едины они лишь в своем отношении к мосту.

Кошут, крупнейший публицист того времени, мастер ораторских формулировок, в день закладки моста пишет: