Избранное

Старичок говорит:

— Будет тебе, директор, и от меня документ. Поскольку, — говорит,— гусь не из индивидуального сектора, а как раз от колхоза. Купи гуся. Не пожалеешь. Побалуй отдыхающих свежей гусятинкой. А насчет документа не сомневайся: будет тебе от колхоза документ.

Директор говорит:

— Ты, наверное, многоуважаемый старичок, не знаешь, какая в нашем санатории масса отдыхающих. Что я с твоим одним гусем сделаю? Было бы их десятка три, тогда другой разговор. А то — один гусь.

Старичок говорит:

— Так это же не простой гусь, а особенный. Это гусь- самоклад. Он сам себя режет, сам себя общипывает, сам себя потрошит, сам себя жарит, сам себя на порции режет, на тарелки раскладывает, гарниром обкладывает, подливкой обливает, сам себя на стол подает. А потом, так сказать, по съедении, сам свои косточки собирает, снова оборачивается в целого гуся, и все начинается с начала. Хватит тебе его на всех отдыхающих и на долгие годы.

Видит директор — действительно, исключительно многообещающий гусь.

— А сколько, — спрашивает,— ты за него положишь?

Старичок называет цену.

— Э-э-э! — говорит директор. — Так у нас не выйдет, поскольку объявленная тобою цена на шесть с половиной процентов выше базовых отпускных.

— Так ведь гусь-то какой! Самоклад! И он еще, ко всему прочему, по желанию дирекции моментально оборачивается в рябчика, индейку и даже, если подумать над ним хорошенько, то и в осетра!

Не-е-ет! — Это уже директор говорит. — Я за твоего гуся отвечать не собираюсь. Хочешь по базовой отпускной Цене — пожалуйста. А не хочешь — как хочешь.

Плюнул старичок и был таков.

Так по сей день в том санатории и томят отдыхающих мороженой курятиной. Оно, конечно, и мороженая курятина — очень даже не плохо. А все-таки, знаете, как-то жалко.

ПРО ЗЛУЮ МАЧЕХУ

Сказка для родителей младшего,

среднего и старшего возраста.

Жил один вдовый гражданин. У него была дочь Рома. И была одна вдовая гражданка. У нее тоже была дочь — Дуся. Женился тот гражданин на той вдове. Стала Рома той вдове падчерицей. А бывшая вдова, понятно, стала Роме мачехой.

Тут все и началось.

Конечно, нынешние мачехи, как правило, не чета сказочным. Однако бывают и среди нынешних мачех исключения. Ромина как раз и оказалась таким исключением. Она почему-то с первого взгляда невзлюбила Рому и решила ее извести. Но она была неглупая и довольно начитанная особа, все сказки в свое время основательно проработала, а про Золушку так даже законспектировала, и она знала, что сколько ты постылую падчерицу ни терзай, та назло тебе будет день ото дня хорошеть, а придет она в совершенные лета — обязательно выйдет замуж за распрекрасного юного графа (в те далекие сказочные времена графы считались завидной партией для небогатой девушки). А Ромина мачеха любила жизнь во всех ее проявлениях и вовсе не собиралась раньше времени помирать от досады. Тем более что ее новый муж прямо так и заявил, когда они расписывались: «Будешь моей Ромочке плохой мачехой — разведусь!»

Сказал и ушел заниматься мирным заседательным трудом.

Что делать? Время идет, падчерица час от часу хорошеет, злая мачеха час от часу чахнет: точит ее, точит черная злоба.

Кинулась мачеха к бабе-яге проконсультироваться.

Ну, а у бабы-яги, конечно, все получается в полном отрыве от современности, проще говоря, по старинке.

— Разложи, — говорит эта милая старушка,— костры горючие, что ли, разогрей котлы чугунные, наточи ножи булатные, рубай поскорее постылую падчерицу на мелкие фрагменты да в котел ее, в котел!..

— Что вы, бабуся-яга! А милиция?! Да она меня за такие дела...

— В таком случае пошли-ка ты ее, падчерицу свою, за каким-нибудь делом на самое дно моря-окияна, а уж там ее обязательно морской царь живьем заглотает. Это уж как пить дать.

— Ах, да что вы, бабуся! Наукой доказано: нет никаких морских царей на дне морском.

— Наукой, говоришь? В таком случае последний мой тебе совет: изведи ты ее, падчерицу свою, непосильной работой.

Это в советских-то условиях изводить падчерицу работой?! А что скажут соседи? А общественность? А как на это в РОНО посмотрят? Не ровен час, еще в газетах пропечатают!

Плюнула мачеха с досады, отправилась восвояси. А по дороге сама уже додумалась, как ей с постылой Ромой поступить.

А случилось все это утром. Еще обе девицы спали.

Мачеха первым делом с родной дочери одеяло долой.

— Вставай, Дуся! Пора матери помогать, горницу убирать, батюшке да сестричке завтрак собирать.

— Что вы, маменька, что вы, родная! Это вы, верно, обознались! Это ведь я, ваша родная дочь Дусенька!

— Не учи мать! Не обозналась я! Вставай!

— Ах, маменька, ах, родная! Пощади мои ручки белые, пожалей мою спину девичью!

— Нет, вставай! Нет, убирай! Нет, собирай!

— А как же Ромка?

— Нечего тебе на Ромочку кивать! Ромочка ныне вроде беспокойно спала... Притомилась, бедняжечка. Еще она не все сны досмотрела. Пусть ее досматривает.