Избранное

– Молчать, или я вас немедленно уничтожу! Да, я – Омар Юсуф ибн Хоттаб, и я хитрее этого мальчишки! Я выполню его просьбу, и он действительно умрёт от старости. Но, – он окинул ребят победным взглядом, – но старость у него наступит раньше, чем вы успеете сосчитать до ста!

– Ой! – воскликнул Женя звонким мальчишеским голосом. – Ой! – простонал он через несколько секунд басом. – Ой! – прохрипел он ещё через несколько секунд дребезжащим, стариковским голосом. – Ой, умираю!

Волька с тоской смотрел, как Женя с непостижимой быстротой превратился сначала в юношу, потом в зрелого мужчину с большой чёрной бородой; как затем его борода быстро поседела, а сам он стал пожилым человеком, а потом дряхлым, костлявым, лысым стариком. Ещё несколько секунд – и всё было бы кончено, если бы Омар Юсуф, злорадно наблюдавший за быстрым угасанием Жени, не выкрикнул при этом:

– О, если бы со мной был сейчас мой несчастный брат! Как бы он порадовался моему торжеству!

– Постойте! – закричал тогда изо всех сил Волька. – Скажите только: вашего брата звали Гассан Абдуррахман?

– Откуда ты дознался об этом? – поразился Омар Юсуф. – Не напоминай мне о нём, ибо сердце у меня разрывается на части при одном лишь воспоминании о несчастном Гассане! Да, у меня был брат, которого так звали, но тем хуже будет тебе, что ты разбередил мою кровоточащую рану!

– А если я вам скажу, что ваш брат жив? А если я вам покажу его живым и здоровым, тогда вы пощадите Женю?

– Если бы я увидел моего дорогого Гассана? О, тогда твой приятель остался бы жить до тех пор, пока он не состарится по-настоящему, а это случится ещё очень не скоро. Но если ты обманываешь меня… клянусь, тогда оба вы не спасётесь от моего справедливого гнева!

– Подождите, в таком случае, одну, только одну минуточку! – воскликнул Волька.

Через несколько секунд он влетел в кают-компанию, где Хоттабыч беззаветно сражался в шахматы со Степаном Тимофеевичем.

– Хоттабыч, миленький, – взволнованно залепетал Волька, – беги скорее со мной в каюту, там ждёт тебя очень большая радость…

– Для меня нет большей радости, чем сделать мат сладчайшему моему другу Степану Тимофеевичу, – степенно ответил Хоттабыч, задумчиво изучая положение на доске.

– Хоттабыч, не задерживайся здесь ни на минуту! Я тебя очень и очень прошу немедленно пойти со мною вниз!

– Хорошо, – отвечал Хоттабыч и сделал ход ладьёй. – Шах! Иди, о Волька! Я приду, как только выиграю, а это, по моим расчётам, произойдёт не позже как через три хода.

– Это мы ещё посмотрим! – бодро возразил Степан Тимофеевич. – Это ещё бабушка надвое сказала. Вот я сейчас немножко подумаю и…

– Думай, думай, Степан Тимофеевич! – ухмыльнулся старик. – Всё равно ничего не придумаешь. Почему не подождать? Пожалуйста.

– Некогда ждать! – воскликнул с отчаянием Волька и смахнул фигуры с доски. – Если ты сейчас со мной не спустишься бегом вниз, то и я и Женя погибнем мучительной и страшной смертью! Бежим!

– Ты себе слишком много позволяешь! – недовольно пробурчал Хоттабыч, но побежал за Волькой вниз.

– Значит, «ничья»! – крикнул им вслед Степан Тимофеевич, очень довольный, что так счастливо выскочил из совершенно безнадёжной партии.

– Ну нет, какая там «ничья»! – возразил Хоттабыч, порываясь вернуться назад.

Но Волька сердито воскликнул:

– Конечно, «ничья», типичная «ничья»! – и изо всех сил втолкнул старика в каюту, где Омар Юсуф уже собирался привести в исполнение свою угрозу.

– Что это за старик? – осведомился Хоттабыч. увидев лежащего на койке, жалобно стонущего старика, бывшего ещё несколько минут назад тринадцатилетним мальчиком Женей. – И это что за старик? – продолжал он, заметив Омара Юсуфа, но тут же побледнел и, не веря своему счастью, сделал несколько неуверенных шагов вперёд и тихо прошептал: – Селям алейкум, Омарчик!

– Это ты, о дорогой мой Гассан Абдуррахман? – вскричал, в свою очередь, Омар Юсуф.

И оба брата заключили друг друга в столь долгие объятия, что для людей со стороны это даже показалось бы попросту невероятным, если не знать, что братья были в разлуке без малого три тысячи лет.

В первые секунды Волька был так растроган этой необыкновенной встречей двух братьев среди льдов Арктики и настолько доволен за Хоттабыча, что совсем забыл про несчастного Женю. Но еле слышный хрип, донёсшийся с койки, напомнил Вольке о необходимости срочных мер.

– Стойте! – закричал он и бросился разнимать обоих сынов Хоттаба. – Тут человек погибает, а они…

– Ой, помираю! – как бы в подтверждение Волькиных слов прохрипел дряхлый старец Женя.

Хоттабыч с удивлением осведомился:

– Кто этот убелённый сединами старик и как он попал сюда, на постель нашего друга Жени?

– Да это и есть Женя! – с отчаянием воскликнул Волька. – Спаси его, Хоттабыч!

– Прошу прощения, о дражайший мой Гассанчик! – не без раздражения промолвил Омар Юсуф, обращаясь к своему вновь обретённому брату. – Мне придётся прервать столь приятные мгновения нашей встречи, чтобы выполнить данное мною обещание.

С этими словами он подошёл к койке, дотронулся ладонью до Жениного плеча и прошипел:

– Проси прощения, пока ещё не поздно!