Избранное

Сэр Томас в своем самом роскошном платье и при шпаге стоял у борта судна до той самой минуты, когда «Единорог» бросил якорь и группа шведских офицеров подплыла в шлюпке к кораблю, чтобы встретить посла и проводить его в заезжий двор. Во главе их действительно был граф Турн, военный советник шведского короля. Он приветствовал сэра Томаса от имени канцлера Оксеншерны.

Уже в заезжем дворе на площади перед храмом Девы Марии — на Балтике нет города, в котором не было бы церкви святой Девы Марии, — граф Турн обнял и своего еретика, ганацкого молодца Герштеля.

23

Сэр Томас опоздал.

Месье де Шарнас все сделал сам. Посетил Густава Адольфа в Упсале и вернулся в Эльбинг. Съездил в польский лагерь и передал командующему генералу письмо кардинала Ришелье на имя канцлера Кшиштофа, епископа Хелмского. В письме кардинал приветствовал польского короля, защитника святой католической веры, и благословлял его на славные победы на прусской земле, но одновременно предостерегал от союза с императором. Франция не смогла бы спокойно смотреть на продолжение шведско-польской войны.

Месье де Шарнас добавил к этому и ряд собственных соображений. Конечно, польские войска дерутся мужественно, но во главе шведов стоит непобедимый герой. Поляки хорошие воины, и перед их тактикой можно только преклоняться. Их конница ястребом обрушивается на неприятеля, наносит удар и так же стремительно исчезает среди болот, словно над ней смыкается камыш. Но побеждает в конце концов всегда Густав Адольф. Ведь шведы-то дошли до Мазовше. К чему длить кровопролитие? Сигизмунд{178} считает Густава Адольфа узурпатором. Но за этим узурпатором стоит весь шведский народ, который о Сигизмунде знать не желает и от всей души ненавидит иезуитов, капуцинов и латинское пение. Эта война бессмысленна. Ваза{179} на польском троне воюет с Вазой на троне шведском. А радуются Фердинанд и габсбургские принцессы, из которых, к своему несчастью, Сигизмунд уже вторую назвал своей женой. Королю польскому выгоден только мир. Потому что совсем недавно турки обосновались на Днестре. Не исключено, что Густав Адольф уговорит их напасть на Польшу с юга. А ведь есть еще Московия, с которой швед замирился. Она, того и гляди, всадит Сигизмунду меч в спину. Тогда никто на свете не поможет Сигизмунду. Шведский трон он уже потерял, потеряет и польский.

Месье де Шарнас вернулся в Эльбинг и объявил, что мир близок. Поляк сыт войной по горло, в его войсках свирепствует чума, в битвах и стычках с генералом Врангелем они порядком обескровлены. Кроме того, у Сигизмунда, как и у всякого польского короля, нет денег. Господин Оксеншерна на это усмехнулся и погладил бороду.

Сэр Томас Роу тоже хотел поехать к Густаву Адольфу в Упсалу, но господин Оксеншерна отсоветовал. Король, мол, до тех пор не пожелает говорить с Англией, пока та не докажет доброй воли в качестве посредника.

Сэр Томас решил конфиденциально переговорить с месье де Шарнасом. Месье Шарнас поблагодарил его за визит. Он, конечно, будет приветствовать сэра Томаса в качестве посредника, хотя работы будет немного.

Сэр Томас устраивал в Эльбинге приемы, посещал господина Акселя Оксеншерну, генерала Врангеля и английских купцов, которые роились в городе как пчелы, в общем, делал хорошую мину, но свет ему был не мил. С Иржиком он не разговаривал по целым неделям.

А Иржи проводил время с графом Турном. Рассказывал ему, что поручила королева передать Густаву Адольфу.

— На этот раз у прекрасной Лизель дело не выгорит. Густав Адольф нашего Фридриха не жалует. Он не приносит счастья. Но просить короля ты, конечно, можешь, — размышлял граф.

— А будет король со мной разговаривать?

— Он говорит со всяким. Кроме того, ты выполняешь поручение Елизаветы, которая могла стать его женой.

Граф Турн рассказал о своих делах. Они были невеселыми. В Эльбинге встретился он со своим сыном Францем Бернардом, снохой и двумя внуками. И вскоре сын погиб от чумы, Турну даже на его похоронах не пришлось присутствовать…

— Потеряешь дитя, потеряешь себя… — Несчастный отец заплакал. — Я отведу тебя к его могиле, неподалеку от храма святого Николауса. В Эльбинге похоронено много наших. Много наших пало на штумской равнине, где Густав Адольф потерял коня и шляпу. Молодой Ян из Жеротина был там тяжело ранен. Здесь его отец Ладислав Велен{180} с женой и множеством детей. К ним не пойдем. Он будет стыдиться перед незнакомым своей бедности. Много наших знатных и простых прибежало к шведскому королю из Дании, от Мансфельда, от Христиана Хальберштадтского из Бранденбурга и Саксонии. Что с ними делать? В Эльбинге всех не разместишь. Король хотел их расселить на просторах Ингрии, далеко на востоке, у моря. Поручил это мне. Но наши хотят оружия и домой! Теперь пойдут воевать, если их не сразит чума. Густав Адольф в Швеции. Он тоже иногда должен побыть дома. А кроме того, чума, — она и короля не милует.

— В Эльбинге все еще чума?