Избранное

— Я помню, — Элис закатила глаза.

— Неужели, — Белль показала сестре язык, — и я тоже.

Нечасто жених посвящает женщине слова, вырубленные в камне:

«Женщине моей мечты, несравненной красавице.

Самой дорогой:

Сегодня я ухожу из активной археологии в подполье.

Не могли бы Вы помочь мне открыть проход в мою будущую жизнь в склепе у Нила, который станет моим новым домом? Среди его многочисленных прелестей — просторный саркофаг, облицованный пробкой, который будет служить и моей кроватью, и спальней. Достаточно большой, моя дорогая, а также вневременной; и нужно ли добавлять, что таких больше не делают?

Жду через час после заката, моя самая прекрасная раскрасавица. И мы будем лелеять друг друга целую ночь.

А до того момента, пока не услышу Ваш стук в дверь моего анонимного склепа, остаюсь Вашим самым пылким и преданным поклонником над- или под- песками Египта.

Со всей любовью, Менелик Зивар.

P. S. Не трудитесь выбирать платье. После целеустремленной египтологической жизни в моём распоряжении вся история, и мы можем бродить где угодно, примеряя такие костюмы, манеры и позы, которые могут соответствовать нашим целям, настроениям, вкусам и, самое основное, нашим грандиозным проектам любви в вечности».

Белль вздохнула.

— Нет, таких приглашений больше не увидишь, так же, как не встретишь такого человека, как Менелик.

Менелик был особенным, и его необычное приглашение было только затравкой других необычных прелестей того вечера. Я ожидала, что саркофаг будет немного тесноват для экскурсии по истории, которую имел в виду Менелик, но он это предусмотрел. До того, как потекло шампанское и Менелик полез лапать руками и достал баклажан и принялся макать его туда-сюда.[211]

— Белль! Я просто не знаю, что сказать. Я имею в виду, реально! Что подумает Джо?

— Я знаю, дорогая, но Менелик в этом деле был акробатом, и теперь нет смысла это скрывать. Я никогда прежде не знала ничего подобного, он был просто везде и сразу.

Должно быть, он наловчился сгибаться проводя раскопки древних гробниц. Не говоря уже о том, что большую часть времени он копал в темноте, на ощупь.

О, кончики пальцев Менелика! Даже сейчас я содрогаюсь при мысли о них.

— Белль? С тобой всё в порядке?

— Я прекрасно чувствую себя, дорогая. Я не чувствовала себя так хорошо шестьдесят пять лет. Это будто первый прорыв Джинна во-внутрь, когда глотаешь его прямо из бутылки. Бесподобно. Мне никогда не нравилось потягивание из бокалов, всё это наше стремление казаться леди. Менелик говорил, что есть только один способ справиться с джином. «Так же, как ты поступаешь со мной, — говорил он. — Просто крепко схватить парня, — скользкого негодяя, — и проглотить его».

— Белль!

Большая Белль рассмеялась.

— Какой был человек! Кто ещё мог подарить волнующую ночь в саркофаге? в саркофаге, изначально принадлежавшем матери Хеопса. О да, не было ни минуты покоя, пока я была с Менеликом, а он извлекал изыски из пяти тысяч лет египетской истории. Когда я думала что всё это, пришедшее через века, утомило его, он вдруг как-то извивался и снова шептал мне: «Знаешь, что они делали во времена XII династии? Нет? Ну, это довольно мудрёно. Нужно согнуть эту ногу сюда, а эту руку вот сюда… давай, а другой рукой…» О, да. О, да! Оооооо…

— Белль!

Большая Белль вздохнула.

— А потом он извлёк реквизит для механического приспособления, изобретённого во времена более ранней династии, — оно складывалось из нескольких священных реликвий… О, Менелик. Даже думать о нём утомительно. Может быть, мне стоит выпить ещё? я чувствую жажду. Эти воспоминания…

Белль резко подняла бутылку джина и снова глотнула. Потом вздохнула и поставила бутылку обратно на стол.

— А почему ты сразу не сказал нам, что ты — тот самый Джо?

Ну ладно, ладно. Перейдём к делу.

И зазвенели вязальные спицы. Элис взглянула на сестру и, вздрагивая и хлюпая, поправила шаль. Белла прочистила горло:

— Ты готова, Элис?

— Готова, Белль.

Белль посмотрела на Джо.

— Стерн в беде?

— Да.

— Думаешь, это серьёзно?

— Да.

— Насколько серьёзно?