Избранное

Справа виднеется большая юрта Сандага, слева — маленькая Дамирана. Из тоно большой юрты вьется дымок, разносимый свежим вечерним ветерком. А маленькая юрта, как они покинули ее утром, так и стоит холодная, неуютная, с наполовину закрытым дымником.

Дого подошла к юртам, с трудом переставляя окоченевшие ноги, и вдруг заметила на снегу следы колес. Тут явно проехала машина: на снегу остались четкие следы шин. Дого вспомнила, что сегодня, когда была на пастбище, слышала далекие звуки мотора. «Может быть, это знакомые Сандага?» — подумала она и решила, не заходя в свою юрту, заглянуть к Сандагу, узнать, кто приехал. Навстречу ей из юрты вышла жена Сандага. Видно, она почти не выходит из юрты — на ней старый ватный халат, на голове простой полотняный платок. Женщина направилась к корзине с аргалом, но вдруг повернулась и многозначительно посмотрела на Дого. «Что случилось? Наверняка что-то очень важное», — подумала Дого.

— Ну, загнала овец? Хорошо. А тебя с радостью! Сын твой приехал.

Услышав это, Дого резко остановилась, она словно растеряла все слова.

Жена Сандага с улыбкой прищурила большие желто-зеленые глаза.

— К нам иди!

Дого следом за ней направилась к юрте, незаметно для себя она ускорила шаг и наконец почти побежала. На залубеневшем от мороза лице сияла улыбка. «Приехал, сынок приехал! Не мог меня дождаться! Нетерпеливый он. Не усидел дома, побежал к соседям». Она летела как на крыльях — так хотелось поскорее обнять сына, прижать его к сердцу, поцеловать родное лицо. Ведь они так давно не виделись! В очаге горел огонь, потоки тепла коснулись лица Дого.

Она взглянула на хоймор: перед узорчатым сундуком, словно на львиной шкуре, улегся Сандаг, теребя пальцами трубку. Дого оглянулась по сторонам. «Неужто я от радости не вижу тебя, сынок?» Нет, кроме Сандага, в юрте не было никого. Сандаг приподнялся.

— Что же ты так поздно? Сегодня ветер сильный, волки непременно явятся.

В последнее время Сандаг не задает обычный вопрос: «Загнала овец?», а спрашивает: «Сколько овец подохло? Сколько замерзло?»

— Да так, — ответила Дого каким-то чужим голосом. «Что же это она, неужели подшутила надо мной, безмозглая?» Она подсела к очагу. Сандаг тоже придвинулся к огню и прикурил.

— Приезжал твой сын…

Дого шепнула, едва шевеля губами:

— Да нет же.

Но отчего так сжалось сердце, перехватило дыхание? Она хотела было расспросить о сыне, но тут в юрту вошла хозяйка с корзиной аргала.

— Приезжал твой сын, — повторила она, и Дого перевела взгляд на женщину. «Сын мой приезжал. Как же это я не повидалась с ним…» Жена Сандага подвинула Дого кувшин с чаем, который она подогрела на углях, достала пиалу.

— Бедный, горемычный. Он очень торопился. (Дого не любит, когда так говорят о сыне.) Приехал и тут же уехал. А ведь он так хотел с вами повидаться. («А о ком же ему еще думать?» — прошептала Дого.) Все военные. Семь машин. Только и успели по пиале чаю выпить и двинулись дальше. Сын твой очень хотел с вами повидаться… Как же, родной ведь сын. Он поднялся на вершину холма и долго смотрел, все надеялся тебя увидеть. Да, быстро он уехал, но ведь солдат сам себе не хозяин. — Она говорит очень громко. — Мы ему все о вас рассказали, а он говорит: «Теперь я спокоен, раз в это трудное время, вы вместе». — Она добавила соли в чай.

Дого прервала ее:

— Куда же они уехали-то?

Ей ответил Сандаг:

— Говорил, что должны отвезти какой-то груз, а потом вернуться в свою часть в монастырь Олгий. Он, оказывается, отпросился у командира, сделал крюк, завернул к нам сюда. Хотел повидать стариков родителей, думал, что вы дома.

Дого рассеянно слушала его. Вот беда-то: сын приехал, а дома нет никого. Сердце заныло в груди, на душе стало тяжело, Дого только и спросила:

— А еще что говорил?

— Да ничего особенного, — ответили они в один голос.

Старуха подбросила в огонь аргал и добавила:

— Он стал рослый, и ему очень идет военная форма. Очень славный парень! Жаль, не повидался с матерью… — Она вздохнула.

Дого слушала ее, и ей еще сильнее захотелось увидеть сына, даже сердце защемило. Сын работал в школе учителем, а два года назад его призвали в армию. В письмах он сообщал, что в армии учится на шофера. Видимо, закончил курсы, получил машину и приехал.

Дого заторопилась домой. В юрте было по-прежнему холодно, но мысль о том, что сегодня здесь побывал сын, согревала ее. Ей показалось даже, что в юрте все еще пахнет бензином, и она глубоко вдохнула холодный воздух, точно губами коснулась щеки сына. Она как бы дышала с ним одним воздухом…