Избранное

И он ушел, не оглядываясь. Только отойдя подальше, он обернулся, и тут ему показалось, что изба идет за ним следом и дверь раскрыта настежь, как широко разинутый рот. «Боже мой, неужто изба идет за мной?» — подумал крестьянин и пустился бежать со всех ног и так все бежал пока не очутился около дома арендатора.

— Сегодня у меня нет для тебя работы, вот, может быть, завтра…

Крестьянин бросился к попу.

— Сегодня у меня нет для тебя работы, вот, может быть, послезавтра…

— Все завтра да послезавтра, — вздохнул крестьянин, — а сегодня чем я уйму своих восьмерых едоков, а если считать и Плэвицу, то ведь их девять! Ну, теперь быстрей к корчмарю, потом на базар, а там — будь что будет, но с пустыми руками домой я не вернусь.

В корчме крестьянин заложил Плэвицу, тут же одним духом выпил магарыч — пять стопок водки — и стрелой помчался на базар.

Придя туда, он посмотрел направо, посмотрел налево, на фасоль, хлеб, рыбу, всякие колбасы, но ничего стащить ему не удалось. Все зорко следили за своим товаром. А купцы, видя, что крестьянин топчется на месте, спрашивали его, посмеиваясь:

— Что прикажешь, голодранец?

Потолкался крестьянин на базаре весь день и ушел.

«Даже в воровстве мне не везет!» — подумал он.

Проходя мимо базарной будки, он увидел мертвецки пьяного человека, который волочил за собой кошель.

Оглянувшись по сторонам, крестьянин схватил кошель, оборвал шнурок, завернул кошель в полотенце, сунул за пазуху и пустился бежать. Очутившись в широком пустынном поле, он захотел посмотреть, что за счастье ему привалило. Развязал крестьянин полотенце, и оттуда вдруг выпрыгнул маленький чертенок с торчащими изо рта и из ноздрей огненными язычками. Испуганный крестьянин бросил кошель и пустился бежать, крестясь и отплевываясь. Но не успел он сделать и несколько шагов, как полотенце у него за пазухой начало раздуваться. Крестьянин быстро вытащил полотенце, развернул его и оторопел, увидев в нем кошель, который он только что бросил.

Он открыл кошель, и оттуда снова выскочил чертенок, во рту у него синим пламенем дрожал язычок. Крестьянин покрепче завязал кошель, положил его на землю и, изловчившись, так прихлопнул его пяткой, что кошель лопнул, как бычий пузырь; из-под постола вырвалось пламя и погасло; в воздухе запахло серой.

Крестьянин облегченно вздохнул:

«Недаром говорится: не кради, а то черту в лапы попадешь!»

Не сделал он и десяти шагов, как полотенце опять раздулось. Тут уж крестьянина бросило в пот. Вытащив полотенце, он ощупал его. Чертов кошель опять был там. Крестьянин кинул все: и кошель и полотенце — и пустился наутек.

Едва он подошел к дому, как дети выскочили ему навстречу.

— Отец, я есть хочу!

— И я!

— И я!

Крестьянин посмотрел за пазуху и побледнел… полотенца не было, но кошель лежал на месте. Он начал креститься, а жена спросила его:

— Что ты крестишься, муженек? Почему смотришь за пазуху? Что ты принес детям?

— Жена, — сказал крестьянин, — затопи-ка печку, да так, чтобы она накалилась докрасна, — я хочу зажарить поросенка и испечь четыре ковриги.

— Теперь уже тебе не спастись, сатана! — прибавил он тихо.

Пламя гудело в печи. Мужик все время крестился, а дети весело прыгали вокруг стола, глотая слюнки и повторяя наперебой:

— Четыре ковриги и поросенок!

— Четыре ковриги и поросенок!

Увидев, что печь раскалилась докрасна, крестьянин попросил лопату и разогнал всех. Положив кошель на лопату, он осторожно сунул его поглубже в печь, перевернул лопату и вытащил ее обратно. Взяв глиняную заслонку, он прикрыл ею отверстие печи и, отойдя в сторону, стал дожидаться, что же будет дальше.

Прошло немного времени, и вдруг раздался грохот, словно из ружья выпалили. И тотчас с верхушки печи, жужжа, взлетел кирпич, а из отверстия вырвался синий язычок пламени, мелькнул и исчез.

— Поросенок лопнул! — закричал кто-то из детей.

— А может, коврига! — сказал другой малыш.

Запах теплого хлеба наполнил двор. Жена сказала крестьянину:

— Печь слишком уж раскалилась, надо бы немного приоткрыть заслонку.

— Приоткрой, — сказал крестьянин, отирая пот и дрожа от страха.

Жена заглянула в печь и удивленно сказала:

— Посмотри-ка, что-то уж больно быстро!

— Да что мне смотреть, жена?

— Как что? Поросенок зажарился, а ковриги спеклись.

— Спеклись?

— Да что это с тобой такое, спрашиваешь, как дитя перепуганное!

— Ничего!..

Схватившись за грудь, крестьянин нащупал за пазухой кошель. Холодная дрожь охватила его с ног до головы. Но, заметив, что один из малышей уселся на корточки и с жадностью вдыхает теплый запах, идущий из лечи, он посмотрел на жену и сказал:

— Будь что будет, жена! Поросенок и ковриги готовы?

— Как это — будь что будет? Сам небось видишь, что они готовы!

И, сунув лопату в печь, она вынула поросенка, а потом и четыре ковриги.

— Дай-ка мне полотенце, я подыму противень.

— Я потерял полотенце, жена.

— Как это потерял?

— Ну как: свое всегда пропадает, а что чертом дадено — остается.

— Это еще что такое?

Дети наелись до отвала и заснули, растянувшись на спине. Двое спали на завалинке, а пятеро в избе.