Избранное

Дело в том, что король был немного туг на левое ухо. Негиницэ догадался, перескочил в правое ухо и снова зашептал. Лицо короля прояснилось, и, покачав головой, он захохотал и сказал:

— Эх, хоть ты и королева… а такая же баба, как и все! Ловко ты придумала, да только невозможно это…

Королева устыдилась и, потупив глаза, размышляла: «А если он угадает и то, о чем я раньше думала, то я от стыда сквозь землю провалюсь! Ведь сколько раз я проклинала королевские советы, когда они кончались далеко за полночь».

Наконец, Негиницэ захотелось посмеяться и над самим королем, и он сказал себе однажды утром:

— Таков уж человек! Тверди ему все что угодно, говори все время одно и то же, и он поверит, потому что глуп. Чему он не верит сначала, тому поверит позже. Подложу-ка я королю свинью: оставлю его без верных советников и сведу его с безумцами.

И ехал ли король во главе войска, держал ли совет, ложился ли спать, вставал ли с постели, ел ли, ласкал ли детей своих — одна и та же мысль преследовала его все время: «Разве ты не видишь, человече, что советники твои состарились и дела государственные в запустении?»

А весь секрет-то был в том, что Негиницэ сидел в ухе у короля. И так шли дни за днями, пока не решил король, что все должно быть по-иному. Разогнал он старый совет и созвал новый.

Собрались — один лучше другого!

И только пришли новые советники, сбросили они бедного короля с трона его наследственного…

«Ну, теперь посмотрим, как он выкрутится», — смеялся чертенок Негиницэ.

Король в слезах вышел из города. Негиницэ сидел у него на плече.

— Что это вы плачете, ваше величество, не падайте духом, будьте же мужчиной!

— Ах, Негиницэ, как же мне не плакать? Где мой королевский жезл?

— Да будет вам, ваше величество, лучше срубите-ка себе кизиловый сук и сделайте посох. Палица тяжела для вас на старости лет, еще упадете, а посох вам поможет.

— Где мой трон королевский, Негиницэ? Ведь на нем сидели деды мои и прадеды!

— Да полноте, ваше величество. Растянитесь на мягкой траве, усеянной цветами, и скажите по правде, где вам покойнее — на троне, усыпанном драгоценными камнями, или на чудесном лугу.

— А где моя корона с дорогими камнями и самоцветами, Негиницэ?

— Да будет вам, ваше величество! Прикройте широким листом лопуха свою седую голову и скажите мне по чести, что легче: корона и заботы, которые она доставляет, или лопух, защищающий вас от солнца?

— Может быть, это и так, Негиницэ, — согласился король, тяжело вздыхая, — может, оно и так, как ты говоришь, ведь у тебя все так складно получается; но когда думаю, как велик и славен был я еще вчера… я готов залить слезами всю землю!

— Да полноте, ваше величество! Сказать по правде, ну какая же это была слава! Всю свою жизнь вы или воевали, или совещались, или рубили головы одним, а других наказывали бичом, или читали прошения, или слушали о нуждах народа, и еще многое и многое вы делали такого, что вам отнюдь не было по сердцу. Ну разве же это слава? Подумайте только, ваше величество, что ваш подданный был подчинен лишь вам, у него был один хозяин, а вы, ваше величество, пеклись обо всех, были слугой для всех; вы же видите, ваше величество, что вы были самым последним слугой, самым последним невольником в государстве. Дело ясное: вы были королем, но не были человеком, теперь же вы — человек, но не король. И сейчас в вас больше величия, потому что вы идете туда, куда хотите. И потом, как знать?.. Вы думаете, ваше величество, что бояре могут обойтись без народа? Пусть народ потребует своего старого короля… тогда вы увидите, ваше величество…

Слова Негиницэ утешили короля, и он пошел бродить по государству, прикрыв голову листом лопуха и опираясь на кизиловый посох. И исходил король всю землю вдоль и поперек. И что бы он ни увидел, все его удивляло, и он спрашивал Негиницэ:

— Негиницэ, за что бьют этого человека, — слышишь, как он вопит?

— Оттого, что король глух и не слышит, — отвечал Негиницэ.

— Негиницэ, отчего это столько людей голы и босы?

— Оттого, что король слеп и не видит.

— Негиницэ, почему этот старик так мучается, стараясь разгрызть деснами черствую корку?

— А оттого, что король слишком много ест.

— Негиницэ, зачем эти люди работают даже ночью, выбиваясь из сил?

— Чтобы король мог спать и днем, если ему придет охота.

— Негиницэ, тогда отчего же на моем троне сидит король, который глух, слеп, жаден и вечно спит?

— Но прежде чем стать королем, он все видел, все слышал, трудился и не был жаден.

Бедный скиталец в раздумье остановился посреди большого города и сказал:

— Да, Негиницэ, золотые твои слова! Если бы я снова стал королем, я бы знал, как поступать!

И едва успел он произнести эти слова, как неожиданно раздался такой шум, рев и грохот, что, казалось, земля содрогнулась. Что такое стряслось? Это были гонцы. Богатыри с длинными пиками принесли весть о том, что народ заточил в тюрьму нового короля и всех его советников и приближенных и призывает на трон прежнего, истинного короля.

Услышав это, старик сказал богатырям:

— Остановитесь — это я!