Избранное

В повести «Сережин круг», посвященной событиям войны и блокады, мы встречаемся с мечтающим о подвиге шестнадцатилетним ефрейтором Сережей. Критик, доктор наук Д. Аль, разобрав предшествующие документальные вещи автора, утверждает, что в «Сережином круге» документалист полностью уступил место писателю-художнику. Автор же считает «Сережин круг» самым документальным своим произведением, где он сохранил все имена однополчан и блокадников подлинными, кроме имени главного героя. Автобиографичность этой повести не оставляет сомнения. Эта автобиографичность неожиданно проступает и в повести «След». В Гатчинском районе Ленинградской области стоит обелиск в честь героев этой повести: Вали Олешко, Лены Микеровой, Вали Гусаровой, Михаила Лебедева, Дуни Фадеевой, Николая Букина, Тони Петровой. О том, кто вел поиск этих имен, мы узнаем из надписи на памятнике: «Здесь похоронены герои документальной повести Б. Гусева».

Повесть «Открытие» написана на материале сугубо мирном. Она о проблемах морали и нравственности. Портрет современного «делового» человека — основное в повести. Прекрасно выписан образ Феди Атаринова — этакого обаятельного бездельника, рыцаря равнодушия, потребителя по существу своему. Рядом с ним другой персонаж — Хрусталев, человек честный, открытый. Мальчишкой блокадной ленинградской поры попал он в армию и потому меряет сегодняшнюю жизнь и людей теми военными мерками.

Повесть «Ночь в Ясной Поляне» посвящена уходу Льва Толстого из Ясной Поляны и последним одиннадцати дням его жизни. Но ретроспективно перед нами проходит вся жизнь гения. Автор пытается по-своему осмыслить образ Толстого, отмечает общечеловечность мыслей и чувств, созданных им героев. Мы узнаем, как относился автор к Толстому в тот или иной период своей жизни. Как он удивился, прочитав уже после войны «Войну и мир» и узнав о переживаниях Николая Ростова. Ведь у него в войну были такие же переживания и страхи, вплоть до моления Николеньки спасти его «ради мамы». И в честолюбивых мечтах Андрея Болконского автор тоже узнает себя…

Я давно слежу за работой Бориса Гусева. Следил когда-то за ним — журналистом, теперь слежу за ним — прозаиком. И признаюсь, ощущаю во всех прозаических вещах автора одного главного и любимого им персонажа. В одном случае это Сережа, в другом — Хрусталев, но всегда это современник автора, принявший на свои плечи тяжкое бремя войны. Вовсе не хочу сказать, что этот любимый персонаж и автор — одно лицо. Важно сказать о другом — книги Бориса Гусева о людях его поколения.