Избранное

К тому же за это время Йожи много прочитал, многому научился, элементы подлинной культуры проникали в его сознание сквозь невидимые поры, и он стал понимать, что немалое зло — особенно теперь, когда любовь миновала, — еще и в том, что они с Ибойкой вышли из разных общественных слоев, из разных классов. Правда, родители Ибойки так же бедны, как и его деревенская родня, но пропади они пропадом — бедняки, которые спят и видят, как бы стать господами! Не так это просто, что вот, мол, у одних есть состояние, а у других его нет. Причиной борьбы между супругами может быть разница в образе мыслей, во вкусах, во взглядах на жизнь. Йожи давно уже видел — не чурбан же он деревенский в самом деле, хотя Ибойка и считает его таким, — что и трудящиеся города еще не все за социализм, а многие из них не очень-то к этому и стремятся: одного к попу тянет, другого — к Америке, к «буржуазному образу жизни».

Если же муж и жена принадлежат к одному и тому же классу, то пусть даже остынет любовь — у них всегда меньше поводов для столкновений, ведь и тот и другой следуют одинаковым обычаям и законам. Их личные вкусы и привычки могут быть различны, и на этой почве возможны всякие размолвки, но если они сойдутся во взглядах — а это легко, ибо живут они одним и тем же, — то по отношению к детям и ко всем окружающим они могут сохранять видимость вполне терпимого брака и без пламенной любви. Может статься, они уже не влюблены друг в друга, да никогда и не были влюблены, но про таких супругов соседи, родня, знакомые, товарищи по работе всегда скажут «порядочный человек» или «порядочная женщина». И дети смогут их уважать — насколько они вообще способны уважать родителей. «Но за что можно уважать эту женщину, эту буржуазную дрянь?» — И в душе Йожи снова закипал гнев: как глуп и слеп он был! Как станут над ним насмехаться его былые завистники! «Нет! нет! Жить с ней я не буду! Лучше порвать сейчас, пока мы оба молоды», — решил он наконец после всех колебаний.

Итак, в один из свободных вечеров Йожи отправился к товарищу Бенчику с твердым намерением рассказать ему обо всем, излить свои заботы и печали и попросить совета.

Товарищ Бенчик оказался дома, но не один. Тут была и тетушка Роза Бенчик, и взрослая их дочь, тоже Роза, будущая преподавательница средней школы, и еще приятельница Розы, ее лучшая подруга с детских лет, Эржи Сабадош, молодая вдова. Эржи рано вышла замуж, но вскоре ее муж, работавший шофером, погиб в автомобильной катастрофе, и с тех пор она одна. У нее маленький сынишка, живет она со своими родителями и работает на текстильной фабрике имени Пасионарии.

Выйти замуж во второй раз она еще не успела. Кто теперь в Пеште женится на вдове с маленьким ребенком, разве какой-нибудь многодетный вдовец, но и такого жениха для Эржи пока не нашлось. В свободное время она много читала и часто заходила к Бенчикам. Они беседовали с Розой о книгах, об учебе, о всяких своих житейских делах или о музыке, которую Эржи очень любила — ведь музыка единственный друг одиноких молодых женщин, да и Роза, особенно с тех пор как стала студенткой, научилась неплохо разбираться в музыке.

Сама Роза тоже не в первой девичьей весне, но обходилась без всякой косметики; учеба и связанные с нею из года в год все более сложные задачи не позволяли отчаянию старых дев завладеть ее сердцем — впрочем, ведь ей всего-то было двадцать два года. А кроме того — она об этом, наверное, и не подозревала, — подлинная духовная жизнь, любовь к музыке, литературе наложили какой-то особый отпечаток на ее лицо, придали особенный блеск ее глазам, а это украшает и далеко не писаных красавиц.

Эржи Сабадош была хорошо сложена, тонка в талии, а потому выглядела очень молоденькой; у нее такое милое, женственное, бледное лицо с большими лучистыми карими глазами, что по сравнению с ней не много стоила яркая, броская красота. Эржи не эффектна, таких, как она, тысячи, но тем милее она, когда сидишь с ней рядом.

Уже несколько раз Йожи заставал подруг вот так, вдвоем. Он прислушивался к их разговорам, и после каждой встречи у него оставалось приятное воспоминание, такое чувство, будто он побывал дома среди простых женщин, которые рассказывают друг другу о своих повседневных делах и заботах и, как бы между прочим, с тихой, горделивой улыбкой сообщают о том, какой умница Янчи, маленький сын, или Бешке, дочка, чего только они не говорят, чего не выдумывают; вот, например, вчера утром мальчик встал и лепечет…

Это, может быть, и пустяки, но разве не пустяки то, о чем болтают Ибойка и ее приятельницы? Такие же пустяки, только гнусные, ибо вертятся вокруг одного: кто с кем и как живет.