Избранное

Никто не увидел тут ничего незаконного. Приняли во внимание большую семью Яноша и установили по справедливости, сколько ему полагается земли. А то, что он, член комитета, никого не спросясь, сам выбрал себе землю, поначалу все считали естественным — он столько трудился, бегал, а платы, можно сказать, не получал. Пока доходили из губернской управы его бумажные пенгё, на них уже нельзя было купить и пачку табаку.

К тому же он ведь так нетребователен! Члены комитета и другие активисты получили участки поближе к деревне из земли помещиков. Он же удовольствовался отрезком на хуторе Сильваш, бывшем владении господина Чатари.

— Мне и здесь хорошо, как-нибудь проживу, пусть и плохая земля, — прибеднялся он, — лишь бы не говорили, что я выбрал себе лучший кусочек. Земля со всячинкой, но есть и лужок для выпаса свиней. Участок, правда, наполовину засеян люцерной, но ведь она старая, все равно придется перепахивать. — Батраки с хутора, понятно, ворчали: зачем крестьяне перебираются сюда, когда возле самой деревни есть большие стохольдовые участки, но роптали они потихоньку. Их представитель в комитете по разделу земли Андраш Тёрёк, бывший приказчик Чатари, подружился с Шули Киш Варгой и тоже получил около его земли неплохой участок с люцерной.

Многие деревенские жители, особенно те, кто хорошо знал Шули, завидовали ему: подумать только, Варга, это ничтожество, навозный жук, получил двенадцать хольдов хорошей жирной земли, да еще около хутора!.. Но нельзя же прислушиваться ко всему, что говорят. Кто тогда не сталкивался с людской алчностью и завистью, кому тогда не казалось, что участок соседа лучше и плодороднее, чем его?

* * *

Итак, Шули Киш Варга при демократическом строе преуспевал. Этот проныра не жалел сил для «общего блага». Только в одном ему не хватило ловкости: народил Шули много детей. Но в этом не он был повинен — жена (только ей будет сказано). Ведь на нее только взглянешь или погладишь по фартуку — и ребенок готов. Но сейчас ему и это оказалось на руку, потому что у кого детей мало, тот получил только по шесть-семь хольдов. А что в них толку? Отдельный хутор не поставишь, а если жить в деревне, их не обработаешь. На двенадцати же хольдах и стройся, и разводи индюшек и гусей, и даже косячок поросят. А по соседству — бывшая барская экономия, разваленный хутор с пустующими землями, опять же и скотинку есть где пасти — земля под парами, общинная, ее делить не стали, а отдали кооперативу.

Нет, что ни говори, выгодно иметь много ребят! Год спустя, когда вышло решение разобрать хутор Сильваш (к тому времени его и так почти растащили), Шули дали наряд на строительный материал: у него ведь большая семья! Новому хозяину, у которого двенадцать хольдов земли, не пристало жить в полуразвалившемся домике на крошечном участке в селе, куда доверху нагруженный воз не может въехать, не зацепившись за деревья соседского сада. На таком участке не поставить и маленького хлева, не говоря уж об амбаре, скирдах и кукурузной кладке. Одним словом, весь комитет, и даже Иштван Балог и Андраш Рац, признали, что этому плуту Варге нужно дать строительный материал и участок для нового дома, потому что он больше не умещается в своей старой дыре, где от детей деваться некуда.

* * *

Время шло своим чередом, плохое сменялось хорошим и наоборот. Даже небо и то не всегда одинаковое: день — чистое, другой — в барашках, а то и в дождевых тучах; так и земля каждый год родит по-разному, не одно, так другое. Но самая важная перемена заключалась в том, что Шули Киш Варга выбрался из переулка Варга и обосновался на собственном хуторе.

Однако старый домишко в переулке Янош не продал. В нем остался жить его старший сын Габри, тот, что недавно вернулся из плена и женился.

У Шули появились лошади — сначала одна, потом другая. Первую он раздобыл так, как в ту пору доставали лошадей многие ловкачи. Вечером он куда-то уехал и через пару дней, на рассвете возвратился с конем. Конь был хороших статей, только слегка прихрамывал и кости у него так торчали, что хоть вешай на них торбу. Не беда, Янош его выходит, откормит, дайте срок. Тогда еще многие дворы и огороды стояли без изгородей, и только ленивый не достал бы люцерны, свеклы и другого корма. Конюшни у Шули не было, да она летом и не нужна. А к осени он смастерил из глины и необожженного кирпича временную постройку, крышу покрыл соломой и кукурузными обертками. Был бы конь, а корм в конюшню он сам себе привезет.

Многие подозревали, что лошадь краденая. Варга же утверждал, что купил ее; о цене, впрочем, он помалкивал. У него даже бумага была, и он ее показывал тому, кому считал нужным. По совести говоря, Шули получил лошадь в обмен на водку, которую раздобыл так: решил покопаться на неогороженном дворе одного из бежавших богатеев и в заветном уголке наткнулся на искомое — в оплетенных бутылках и бочонках там оказались и водка и вино.