Избранное

Ее увидел я опять — души моей беду,
Ее уста — бутон.
Ей любо сердце мое взять — пощады я не жду,
Увы, всего лишен.

Но если мне еще узреть жестокую дано, —

Поймите же, друзья:
Погибший, как о ней я впредь рассказ-то поведу!
Лик ее — свет пламен!

Я умираю, перестань разлукою терзать,

Помилуй, пощади.
Хоть раз на муки мои глянь, забудь ко мне вражду,
Жизнь моя — тяжкий сон.

Ты — шах, а я с бедой знаком: бессильный, чуть влачусь,

Мечтая о тебе.
Я бесприютным бедняком, от мук согбен, бреду,
Всегда смущен, смятен.

Любовь к тебе огнем невзгод все сердце мне сожгла, —

О боже, как мне быть?
Кто стоны мук моих сочтет, поймет мою страду —
Мой неизбывный стон?

* * *

Томясь от тьмы кудрей твоих, я помраченным стал,
И сил нет никаких.
Тяжелый гнет смятенья лих — кричу я, как в бреду,
В пустыню отрешен.

Я, сердце мукою губя, мечусь, не зная сна,

Я жизнь тебе вручил.
Помилуй: может, у тебя лекарство я найду,
О диво всех времен.

Безмерен моей муки жар, — о, исцели меня

Вином желанных встреч.
Спаси меня от этих кар — быть каждый миг в аду, —
Я весь окровавлен.

Печаль и боль тебе даны, о горестный Машраб, —

Стезя твоя грустна.
Скиталец чуждой стороны, я торжищем иду,
Отвержен испокон.

* * *

Она меня совсем сожгла своей лукавой красотой,
Прелестен стан ее — самшит.
Серебряной красой чела и статью, светом залитой,
Она всех райских дев затмит.

Ее уста — живой родник для всех соперников моих,

А вот что мне сулит она:
Сто жизней у меня за миг отнимет нрав ее крутой,
И я от мук кричу навзрыд.

И рать разлук со всех сторон тебе, душа, грозит враждой, —

В неведенье не будь о том.
Как лук, согбен мой стан, а стон — пускай он, как стрела, взвитой,
Во вражескую рать летит.

И пусть в любой чертог уйдет, сокрывшись от моих очей,

Спеша покинуть сей предел:
Кто сказочно прекрасен, тот умчится горней высотой,
Как будто быстрым ветром взвит.

И ежели и чист и благ Машраба просветленный слог,

Тут удивленью места нет:
Дан богом его сердцу знак, и ты смирись пред тайной той,
Вовек не ведая обид.

* * *