Когда Лейли узрел я вдруг, всю жизнь мою я отдал ей, —О благе я мечтал.Язвят Меджнуна в доле мук лихих страданий острия, —О, путь любви жесток!Я говорю ей: «О, постой, хотя бы миг со мной побудь!»Она в ответ: «Терпи,Другие, — говорит, — со мной, от них и так мне нет житья.Узнают — гнев их строг!»Всегда един, а не двояк всей сокровенной правды знак,Клянусь, велик аллах,А вот с людьми я — так и сяк: к ним двуязычна речь моя, —Вот скрытых тайн клубок!Стремлюсь к тебе я, и невмочь Машрабу муки одолеть,Он изнемог в борьбе.Рыдаю я и день и ночь, от мук не зная забытья, —Я кровью весь истек.Ты властвуешь над миром, ты всех земель владыка,Превыше всех ты властна.Влюблен я сердцем сирым, как я смятен, — взгляни-ка,Чело твое так ясно!О, заступи стопою мой прах, помилуй, сжалься,Приди в мой дом убогий.Во прахе пред тобою лежу я, горемыка, —Краса твоя прекрасна.В любви к тебе влачиться дано мне в муке смертной,Ты — жизнь моя, весь мир мой.Узреть бы, чаровница, мне свет твоего лика, —В тебя влюблен я страстно.Все таинства земные одна лишь ты постигла,Ты властвуешь над всеми.Лжецы — все остальные, притворство — их улика,Их злая суть опасна.Отверг я все земное, страдает одержимоМашраб, скиталец горький.Лишь мой танбур со мною, в нем боль моего крика,А ночь разлук ненастна!
* * *
Увы, любовью страстной сжигает мне все телоТвой локон непокорный.Как соловей стогласный, я льну осиротелоК той розе животворной.Моей беде безмерной, увы, не сострадала.Та, что подобна розе.Нет, не дано быть верной ей, лгущей столь умелоОбманщице притворной.Как мотылек спаленный, в огне любви горел яОт безысходной муки.А ею, непреклонной, охота жечь владела, —О, что за нрав упорный!Сожжен я страстью лютой к твоей красе чудесной,Невмочь терпеть страданья.Весь мир ты полнишь смутой, но до других нет делаКрасе твоей задорной.Мне душу мука гложет — как в мире жить мне сиро,Томясь по луноликой?Открыться ей — быть может, меня бы пожалела, —Я жертвой пал покорной.Сколь тяжек путь Машраба: открыл он тайну сердца,Измученный скитаньем.Хоть раз ко мне пришла бы! Нет, видно, нет пределаНемилости той черной.