Избранное

Не надо судить об этих людях слишком строго, ведь сплошь и рядом им приходится нелегко. Наряду с министерствами, в которых можно кое-что урвать, — такими, как военное или колониальное, — существует, например, министерство просвещения, в котором вообще ничем не поживишься. Разве что перепадет какая-нибудь мелочишка при строительстве новой школы. Да и то она, как правило, оседает в карманах мелких чиновников. А как вежливо вас приветствуют люди, благодаря вашему содействию получившие хорошую должность! Вручение денег всегда сопряжено со значительными осложнениями, а ведь я собираюсь отнести ей деньги домой… Как правило, за оказанные услуги наличными не рассчитываются — ведь это поставило бы должника в неловкое положение. Не может же он ввалиться в дом с мешком ассигнаций на спине, как контрабандист, перебравшийся через границу. Да и пересчитывать деньги на глазах у всех было бы непристойно. Перевести деньги по почте тоже небезопасно, потому что вы не знаете, как их заприходуют, — над чужой бухгалтерией вы не властны. И опасность эта будет висеть над вами до конца ваших дней. Вот почему даже высокопоставленные господа в подобных обстоятельствах иной раз вдруг начинают озираться по сторонам и что-то бормотать себе под нос. Нет, такие вещи надо делать, не оставляя никаких следов — лучше всего через подставное лицо, а не то, например, продать акции по старой цене за день до того, как их цена удвоится, или же приобрести за крупную сумму два пастбища, которые решительно ничего не сулят покупателю, или даже разгромить ту или иную политическую группировку, чтобы перераспределить самые доходные посты. При всем при том я знал человека, который принял в подарок пенковую трубку, как какой-нибудь рядовой таможенник. Это лишь доказывает, что иной раз мы переплачиваем за услуги. Миром правят люди, которые знают, как улаживать свои дела. И почему, собственно говоря, наша приятельница не должна была измениться за это время? Ведь с годами нее становятся умнее. Когда мы столкнулись с ней на рынке, вид у нее был отнюдь не процветающий. И туфли у нее тоже были порядком изношены. Зачем бы ей в отличие от лучших умов человечества отказываться от жирного куска и кочевряжиться, как тот пресловутый бургомистр, который из упрямства уморил себя голодом? Таких безумцев теперь мало.

Но как Боорман ни пытался меня убедить, я оставался при своем мнении, что из его затеи ничего не выйдет, если он не найдет способа сделать так, чтобы возврат денег не носил характер милостыни. Вспоминая мой последний визит к ней, я снова видел как наяву, что она качает головой, и в ушах у меня раздавались ее ледяные слова, что она «не может принимать никаких подарков от господина Боормана».

Он стал напряженно думать.

— В общем-то, все это не так уж трудно, — сказал он наконец. — Я просто неправильно оформил накладную. Ведь мы получаем инструкции от Генеральной корпорации прессы Соединенных Штатов или как я ее там окрестил? Ну так вот: эти людишки из Чикаго поставили лишний нуль в своей телеграмме, и контракт был заключен из этого расчета. А американские бухгалтера обнаружили ошибку только теперь. Правда, с некоторым опозданием, но лучше поздно, чем никогда, как сказал ваш родственник Ян. Но нам надо действовать быстро, потому что уже пошел пятый год со времени заключения контракта и в торговых делах вступает в силу закон об исковой давности. Вот только обидно, что она никогда не узнает, что я расстался с этими деньгами по доброй воле. Но если иначе никак нельзя, я готов подавить свое тщеславие, потому что эта нога стоит у меня поперек горла. Стало быть, мы произведем совершенно новый расчет и подготовим новую фактуру или — лучше — долговую расписку, это больше в американском стиле. Одним словом, какую-нибудь бумажку, на которой будет столько печатей, что у нее зарябит в глазах, Достаньте-ка копию нашего счета.

Я покорно начал рыться в папке пятилетней давности и вскоре вручил ему то, что он просил.