Избранное

трюльку налить воды, а кастрюлька эмалированная, и теперь эмаль

отскочила.

- Все понятно, - сказал я, кивая головой.

Мы опять сели за стол.

- Черт с ними, - сказал Сакердон Михайлович. - мы будем есть

сардельки сырыми.

- Страшно есть хочу, - сказал я.

- Кушайте, - сказал Сакердон Михайлович,- пододвигая мне сар

дельки.

- Ведь я в последний раз ел вчера с вами в подвальчике и с

тех пор ничего не ел, - сказал я.

- Да, да, да, - сказал Сакердон Михайлович.

- Я все время писал, - сказал я.

- Черт побери! - утрированно вскричал Сакердон Михайлович,

Приятно видеть перед собой гения.

- Еще бы! - сказал я.

- Много, поди, наваляли? - спросил Сакердон Михайлович.

- Да, - сказал я, - исписал пропасть бумаги.

- За гения наших дней, - сказал Сакердон Михайлович, поднимая

рюмку.

Мы выпили. Сакердон Михайлович ел вареное мясо, а я сардель

ки. Съев четыре сардельки, я закурил трубку и сказал:

- Вы знаете, я ведь к вам пришел, спасаясь от преследования.

- Кто же вас преследовал? - спросил Сакердон Михайлович.

- Дама, - сказал я. Но так как Сакердон Михайлович ничего ме

ня не спросил, а только налил в рюмку водку, то я продолжал:

- Я с ней познакомился в булочной и сразу влюбился.

- Хороша? - спроаил Сакердон Михайлович.

- Да, - сказал я, - в моем вкусе.

Мы выпили, и я продолжал,

- Она согласилась идти ко мне пить водку. Мы зашли в магазин,

но из магазина мне пришлось потихоньку удрать.

- Не хватило денег? - спросил Сакердон Михайлович.

- Нет, денег хватило в обрез, - сказал я, - но я вспомнил,

что не могу пустить ее в свою комнату.

- Что же, у вас в комнате была другая дама? - спросил Сакер

дон Михайлович.

- Да, если хотите, у меня в комнате находится другая дама,

сказал я, улыбаясь. - Теперь я никого к себе в комнату не могу

пустить.

- Женитесь. Будете приглашать меня к обеду, - сказал Сакердон

Михайлович.

- Нет, - сказал я, фыркая от смеха. - На этой даме я не же

нюсь.

- Ну, тогда женитесь на той, которая из булочной, - сказал

Сакердон Михайлович.

- Да что вы все хотите меня женить? - сказал я.

- А что же? - сказал Сакердон Михайлович, напоняя рюмки. - За

ваши успехи!

Мы выпили. Видно,водка начала оказывать на нас свое действие.

Сакердон Михайлович снял свою меховую с наушниками шапку и швыр

нул ее на кровать. Я встал и прошелся по комнате, ощущая уже не

которое головокружение.

- Как вы относитесь к покойникам? - спросил я Сакердона Ми

хайловича.

- Совершенно отрицательно, - сказал Сакердон Михайлович. - Я

их боюсь.

- Да, я тоже терпеть не могу покойников, - сказал я. - Под

вернись мне покойник, и не будь он мне родственником, я бы, дол

жно быть, пнул бы его ногой.

- Не надо лягать мертвецов, - сказал Сакердон Михайлович.

- А я бы пнул его сапогом прямо в морду,- сказал я, - Терпеть

не могу покойников и детей.

- Да, дети гадость, - согласился Сакердон Михайлович.

- А что по-вашему хуже: покойники или дети? - спросил я.

- Дети, пожалуй, хуже, они чаще мешают нам. А покойники все

таки не врываются в нашу жизнь, - сказал Сакердон Михайлович.

- Врываются! - крикнул я и тотчас же замолчал.

Сакердон Михайлович внимательно посмотрел на меня.

- Хотите еще водки? - спросил он.

- Нет, - сказал я, но спохватившись, прибавил: - Нет, спаси

бо, я больше не хочу.

Я подошел и сел опять за стол. Некоторое время мы молчим.

- Я хочу вас спросить, - говорю я наконец, - Вы веруете в Бо

га?

У Сакердона Михайловича появляется на лбу поперечная морщина,

и он говорит:

- Есть неприличные поступки. Неприлично спрашивать у человека

пятьдесят рублей в долг, если вы видели, как он только что поло

жил себе в карман двести. Его дело: дать вам деньги или отка

зать; и самый удобный и приятный способ отказа - это соврать,

что денег нет. Вы же видели, что у того человека деньги есть и,

- 40

- Не жнаю, - ответила Марья Васильевна.

- Когда это было? - спросил я.

- Тоже не жнаю, - сказала Марья Васильевна.

- Вы разговаривали со стариком? - спросил я Марью Васильевну.

- Я, - отвечала Марья Васильевна.

- Так, как же вы не знаете, когда это было? - сказал я.

- Чиша два тому нажад, - сказала Марья Васильевна.

- А как этот старик выглядел? - спросил я.

- Тоже не жнаю, - сказала Марья Васильевна и ушла на кухню.

Я пошел к своей комнате. "Вдруг, - подумал я, - старуха ис

чезла. Я войду в комнату,а старухи-то и нет. Боже мой! Неужели

чудес не бывает?!"

Я отпер дверь и начал ее медленно открывать. Может быть это

только показалось, но мне в лицо пахнул приторный запах начинав

шегося разложения. Я взглянул в приотворенную дверь и на мгнове

ние застыл на месте. Старуха на четвереньках медленно ползла ко

мне навстречу.

Я с криком захлопнул дверь, повернул ключ и отскочил к проти

воположной стенке.

В коридоре появилась Марья Васильевна.

- Вы меня жвали? - спросила она.

Меня так трясло, что я ничего не мог ответить и только отри

цательно замотал головой. Марья Васильевна подошла ближе.

- Вы ш кем-то ражговаривали, - сказала она.

Я опять отрицательно замотал головой.

- Шумашедший, - сказала Марья Васильевна и опять ушла на кух

ню, несколько раз по дороге оглянувшись на меня.

- Так стоять нельзя. Так стоять нельзя, - повторил я мыслен